Как сместить президента-"эколога"? Экологическое движение Башкирии как политический актор

Президент перерожденец

Рустэм Хамитов, вошедший в политику на волне уфимской фенольной катастрофы в 1990 году, став президентом республики полностью переродился из эколога в проводника интересов олигархов, стремящихся превратить в Башкирию в сплошную зону производства химически вредных веществ. Об этом наглядно свидетельствует его предательское лоббирование строительства акрилового комплекса в Салавате, вызвавшее волну протестных митингов. Тем не менее, в планах правительства и размещение в Башкирии других химпредприятий, от строительства которых в резкой форме отказались в других регионах России. Политика псевдоэколога Хамитова, вместо обещанных инноваций и инвестиций, в скором времени превратит нашу зеленую республику в сплошную свалку вонючих отходов. В этой связи особую роль приобретает экологическое движение. О том как оно развивалось в Башкирии вспоминает А Хайбуллин.  

Экологическое движение Башкирии как политический актор

В Башкирии экологическое движение зародилось на волне общественных протестов периода перестройки, хотя первые формы экодвижения появились в республике еще в начале 80-х годов, когда была образована сводная дружина по охране природы из студентов БашГУ и сельхозинститута «за чистый воздух, воду, сохранение фауны и флоры». С началом же перестройки, разрозненные группы экологов сумели консолидироваться и неожиданно заявили о себе как о реальной общественно-политической силе.
И
поэтому когда осенью 1987г. руководство БАССР, совместно с заинтересованными центральными ведомствами, решило разместить в Уфе завод поликарбонатов, «зеленые» сумели развернуть мощное выступление, которое было поддержано широкими слоями населения. Партийное руководство республики не ожидало такого сопротивления и, видимо, было растеряно, так как до этого акции такого рода проходили либо с указания «сверху», либо под их жестким контролем.

В итоге требования участников экологического движения были удовлетворены, строительство отменено. Из среды активных участников экологического движения выдвинулся его лидер, профессор БашГУ М.Г.Сафаров, избранный затем председателем президиума Башкирского республиканского совета Всероссийского общества охраны природы. Влияние экологического движения было настолько мощным, что в 1991г. он был выдвинут Конгрессом демократических сил Башкирии кандидатом в Президенты РБ [1]. Это не означает, что экодвижение в 90-е годы было чисто политическим, скорее наоборот, политическими становились экологические лозунги и проблемы. Несмотря на то, что со временем экологическое движение постепенно уходит на второй план, уступая национальному, проблемы окружающей среды занимали не последнее место в массовом сознании населения региона. И поэтому не удивительно, что практически все организации республики в своих программах ставили целью и обещали разрешение вопросов, связанных с окружающей средой.

Последнее было вызвано тем, что угроза экологической катастрофы в Башкортостане не ослабевала фактически до 1993г. Конечно, для этого имелись объективные причины (утечка фенола и т.д.), но временами это принимало форму массовой шизофрении, чем активно пользовались политические деятели. Само население, принимая участие в движении «зеленых», осознанно или нет, выступало скорее против идеологической диктатуры партийных органов и, возможно, поэтому они так легко принимали протестный характер. Сегодня исследователи экодвижения не отрицают факта, что в тот период оно было использовано, прежде всего, для слома сложившейся государственной системы. К примеру, С.Г.Кара-Мурза отмечает, что экологическое движение в этот период выполняло чисто идеологическую задачу и «доводило читающую публику до стадии психоза (т.н. «нитратный бум» с созданием абсурдных страхов перед морковью и капустой). В республиках проблемам окружающей среды придавалось национальное звучание (например, движения за закрытие Игналинской и Армянской АЭС)» [2].

Очередная волна выступлений в БАССР поднялась летом 1989г. когда по всей республике широко развернулась борьба за оздоровление экологической обстановки, особенно в городах Уфе, Стерлитамаке, Салавате, Ишимбае, Мелеузе и Благовещенске. Были собраны предложения жителей республики о путях решения экологических проблем. В итоге в июле 1989г. местные газеты опубликовали проекты постановления готовящегося пленума Башобкома по улучшению экологической обстановки. Сам же пленум прошел при участии актива движения «зеленых» 5 сентября 1989г. [3, с.121-122.].

Участие неформалов в работе пленума было большим политическим событием, хотя никаких серьезных изменений за этим не последовало.

Сильный общественный резонанс вызвала и катастрофа поездов на станции Улу-Теляк. 3 июня в 23 ч. (по московскому времени) на продуктопроводе сжиженного газа в непосредственной близости от участка железной дороги Челябинск-Уфа в результате аварии возникла сильная утечка газа. При прохождении двух встречных пассажирских поездов назначением Новосибирск-Адлер и Адлер-Новосибирск произошел взрыв большой силы и возгорания. Среди многочисленных жертв катастрофы по страшной случайности оказались и дети, ехавшие к морю на летние каникулы. Направленные воинские подразделения, медики и специалисты сделали все необходимое для оказания помощи пострадавшим. 4 июня в район бедствия вылетели М.С.Горбачев, Н..И.Рыжков, А.В.Власов [4].

Столь крупная техногенная катастрофа, впервые произошедшая в БАССР, при наличии сильного экологического движения, стала рассматриваться в массовом сознании как неизбежное начало эры технических катастроф, и что особенно важно - как наглядный результат порочности советской системы жизнеобеспечения и безопасности. Эта абсурдная, даже с точки зрения здравого смысла, идея в тот момент овладела не только массами, но и поразила интеллигенцию региона.

Следующим выступлением «зеленых» стали акции, связанные со строительством Иштугановского водохранилища и Башкирской АЭС. После того как по региону прошла волна массового протеста под руководством активистов движения, Верховный Совет БАССР был вынужден на сентябрьской сессии (1990г.) принять решение о прекращении строительства.

Первые успехи экологических движений способствовали активизации других общественных организаций. Местные и союзные власти без должного внимания относились к выступлениям «зеленых» не подозревая, что это лишь первые признаки потери идеологического контроля. Электронные и печатные средства массовой информации начали активно пробуждать самосознание масс. Статьи на исторические темы, выступления по радио и телевидению ученых, общественных деятелей не остались без внимания. Именно в эту пору (конец 80-х начало 90-х) историческое самосознание получило политическую окраску, и с этого периода началось стихийное формирование идеологии будущих этнополитических движений [5, с. 104].

Говоря о движении экологов, следует учитывать, какие общественно-политические процессы шли в этот момент в БАССР. После принятия Декларации о суверенитете РСФСР сторонники получения союзного статуса взяли курс на провозглашение собственной Декларации. Раскол, произошедший в республике по поводу принятия союзного статуса, принял угрожающие размеры. Именно в этот период идея статуса союзной республики трансформировалась в идею за государственный суверенитет.

В БАССР принятие Декларации происходило на фоне экономического и экологического кризиса, что вызвало особенно резкие формы протеста и социальной активности, ускорило принятие данного решения.

Этому способствовала и череда экологических катастроф в башкирской столице. 29 марта 1990г. органами санитарного надзора, Госкомприроды БАССР были зарегистрированы случаи повышения предельно допустимой концентрации фенола в Южном водозаборе Уфы, в связи с чем жителям рекомендовалось ограничить употребление воды в пищу. В городе началась паника, экологические организации, имея уже большой политический опыт, встали во главе массовых протестов. В это же время, 4 апреля открылась первая сессия Верховного Совета БАССР, на которой его председателем был избран М.Рахимов.

Уже 8 апреля на Советской площади был проведен митинг по поводу отравления фенолом, с надписями на плакатах «остановить Химпром». Несвоевременные действия властей, замалчивание информации еще сильнее накаляли обстановку. 10 апреля группа народных депутатов, члены ВС СССР обратились к Президенту СССР М.Горбачеву с просьбой объявить город зоной экологического бедствия и принять меры – закрыть «Химпром» до 1 мая 1990г., создать независимую медицинскую комиссию и т.д. (всего 15 пунктов) [6]. Народное негодование приняло угрожающие размеры. Ситуация выходит из-под контроля: 11 апреля в Уфе проходит несанкционированный митинг молодежи и студентов по поводу отравления фенолом, в котором принимает участие около 40 тысячи человек [7].

Под напором общественности, 17 апреля 1990г. Верховный Совет БАССР вынужден был принять постановление «О чрезвычайной обстановке в г. Уфе» и «О прекращении строительства Башкирского водохранилища» [8]. Между тем, экологическое движение и массовые протесты не утихали. Неспособность властей остановить фенольное отравление в Уфе привели к тому, что 13 мая 1990г. комитетом экологического спасения была организована живая цепочка от здания Совета Министров до объединения «Химпром», который также продолжал работать [9].

К лету активность экологов позволила им 21-24 июня провести марш-протест от г. Кумертау до г. Казани против строительства Башкирской и Татарской АЭС, так как аналогичный экологический кризис имел место и в соседней республике. Необходимо признать, что строительство АЭС как в БАССР, так и в ТАССР были экономически выгодными проектами, но испуг, вызванный чернобыльской катастрофой, не позволял людям реально оценивать обстановку (уже в наше время жители г. Агидели несколько раз через местные СМИ просили президента Р.Хамитова возобновить строительство Башкирской АЭС в связи с тяжелым социально-экономическим положением города).

Угроза осуществить забастовки впервые прозвучала со стороны экологических организаций, вставших во главе испуганного населения города, дает представление о возросшей политической силе экологического движения, которую подкрепляли также национальные и иные политические организации, предлагавшие собственные решения этих проблем. Республиканские партийные органы не придавали этим движениям «снизу» должного внимания, хотя многие политики и национальные движения давали этим событиям собственные выводы недвусмысленного характера. Так, 1 сентября 1990г. в прессе было опубликовано интервью с председателем Верховного Совета М.Рахимовым, в ходе которого он заявил, что союзные и республиканские (РСФСР) ведомства диктуют БАССР свои условия или вовсе не считаются с ней. По мнению М.Г.Рахимова: «с развитием республики в экономической и социальной среде одновременно шло ограничение ее самостоятельности. В итоге была потеряна возможность управлять производством на своей территории (пример с «Химпромом»), поэтому решение этих проблем должно осуществляться через принятие государственного суверенитета». При этом, по мнению Рахимова, целью Декларации не является выход из СССР и РСФСР, «мы ставили лишь вопрос об увеличении объема наших политических и экономических прав». Такой серьезный аргумент как решение экологической проблемы при ставших постоянными экологическими катастрофах серьезно повлиял на общественное мнение в пользу принятия Декларации.

После опубликования 2 сентября в газетах сообщения о принятии Татарией и Коми АССР Деклараций о суверенитете было ясно, что принятие БАССР аналогичного политико-правового документа дело времени. Именно поэтому, местный Верховный Совет несмотря на давление со стороны центра 3 сентября принимает решение «О прекращении строительства Башкирской атомной электростанции». Это также позволило ослабить экологическое напряжение и продемонстрировать эффективность механизма самостоятельного принятия решения на местах. Параллельно с этими событиями усилилась критика на действия партийных органов республики. При стремительно падающей роли и авторитета КПСС в общественной жизни неофициальные организации вели уже открытую пропаганду против действовавшего государственного строя. Так, 5 сентября 1990г. «Демократическим Союзом» был организован несанкционированный митинг в Уфе направленный против деятельности КПСС [10]. Идеологические же органы не только не проводили разъяснительную работу с населением по поводу подобных выступлений, но и продолжали вести формальную и несущественную работу по принятию различных резолюций и актов. Показательно, что с принятием Декларации о суверенитете в октябре 1990г., активность экологического движения в республике постепенно снижается, фактически сходит на нет. Приблизительно с 1993г. по 2010г. экологическая тема практически исчезает из фокуса общественного внимания, перестает быть объектом политических спекуляций. Как отмечают исследователи: «Социальная база экологического движения быстро растворялась, и они не смогли перераспределить в конструктивное русло накопленный ими политический капитал» [11].

Новый виток политизации экологических конфликтов начинается в 2010г. с момента назначения Р.Хамитова главой региона. Любопытно, что в 90-е годы он сам на волне экологического движения пришел в политику, а затем в 1990-1993 гг. был председателем комиссии по экологии Верховного Совета Республики Башкортостан.

Ситуация в этой сфере резко обострилась прежде всего вокруг вопроса о разработке горы Торатау, выбросов в воздух отходов производства в г. Уфе, строительства акрилового завода в г. Салавате, вырубки деревьев в районе ул.Блюхера в Уфе и др. Вновь, как в период перестройки, в экологические конфликты втягиваются общественные организации и партии, прокатывается волна митингов с участием населения и общественных активистов. Следует отметить, что Р.Хамитов в целом старается вывести эти конфликты в диалоговый формат, выслушать аргументы обеих сторон, тем более, что некоторые прецеденты носят явно политический, «национальный» подтекст, открыто игнорировать которые просто опасно. Например, это движение в защиту священной для башкир горы Торатау, в которой приняли участие главным образом башкирские национальные организации, видные общественные деятели республики, звезды башкирской эстрады и т.д. Пока в истории противостояния кампании «Сода» и защитников горы Торатау президентом поставлена пауза. В частности 11 апреля 2013г. в прямом эфире телеканала БСТ глава региона отвечая на вопросы жителей республики по поводу разработки горы сказал следующее: «Вопрос сложный, проблема сложная и большая. В моем понимании проблема - это когда два ответа «да» или «нет», и оба правильные. Можно ли закрывать «Соду»? Нет, там работают тысячи людей. Можно ли разрабатывать шихан Торатау? Нет, конечно, это памятник природы, можно сказать, священная гора. Нужно найти другой источник сырья. Они в республике есть - в Архангельском, Ишимбайском, Гафурийском районах. Да, это дороже, да, это дальше, но можно и нужно рассматривать только этот вариант. У нас есть остатки месторождения Шахтау, тоже шихана. Надо думать, как доставать известняк с глубоких горизонтов. Надо создавать эту технологию, модернизировать «Соду». Пока я работаю президентом, никто разрабатывать Торатау не будет» [12].

Однако как решится вопрос с Торатау в последующем, пока не известно.

В действительности активизация экологической тематики в Башкорстане имеет более глубокую причину и не связана напрямую с деятельностью президента Р.Хамитова (как это пытаются трактовать его оппоненты). Дело в том, что после смены власти в РБ и демонтажа закрытой политической системы, экономические интересы федерального центра и крупных промышленных кампаний вошли в противоречия с интересами республики и местных экономических акторов. Налицо конфликт интересов, вызванный прежде всего дисбалансом прав между субъектами федерации и центром. Логика экономикоцентризма и утилитаризма понятна и в ряде случаев целесообразна, поскольку она идет в русле модернизации экономики страны в целом, но она зачастую входит в конфликт региональными интересами и автоматически приобретает социально-политическую окраску. Аналогичная ситуация уже была в республике в период перестройки, только тогда она была вызвана бесконечной борьбой между союзными и республиканскими ведомствами, против которых умело разыграв экологическую карту, со временем выступили местные элиты. Соответственно для решения этих вопросов нужен разумный баланс интересов, действенный механизм, основанный на принципах умеренного федерализма. Пока же под давлением федерального центра Р.Хамитов вынужден постоянно лавировать между интересами центра, различных ведомств и кампаний с одной стороны, и социальным протестом - с другой.

Ситуация усугубляет и тем, что экологические конфликты сегодня умело используют политические оппоненты президента, а экологическая проблематика вновь заняла видное место в общественном сознании.

В завершении хотелось бы отметить, что противоречия связанные с экологическими вопросами лишь на первый взгляд кажутся незначительными, в действительности как показывает практика, активизация экологического движения зачастую является провозвестником резкой политизации населения, носит характер скрытого социального конфликта. Соответственно сегодня необходимо, как со стороны органов государственной власти, так и научного сообщества более детально изучить ситуацию в данной сфере, создать систему общественного и экспертного контроля, в противном случае эти проблемы станут благодатной почвой для дальнейших политических спекуляций.


А.Хайбуллин, специально для сайта "РБ - XXI век"

http://rb21vek.com/ideologyandpolitics/717-ekologicheskoe-dvizhenie-bashkirii-kak-politicheskiy-aktor.html