Поколение творчески заряженных людей, родившихся во времена эпохальных перемен, всегда отличает революционный взгляд на окружающее, новаторское побуждение всё изменить. Да и не может быть иначе, если весь мир вокруг требует перемен. В середине шестидесятых годов в культурной жизни нашей страны наметились перемены, перевернувшие в конечном итоге страницу со звучным названием «соцреализм». Один из самых, пожалуй, ярких представителей того замечательного времени в республике — «Великий и Ужасный» Асанбай, он же Рустэм Асанбаев, «ученик» Джими Хендрикса, просто прекрасный музыкант, известный далеко за пределами нашей республики. Мы поговорили с ним о нём и о тех временах, когда всё начиналось.— В твоём доме всегда была высокая духовная атмосфера, которая должна была проложить тебе путь в искусство, но как пришло решение играть на гитаре?
— Как-то в конце шестидесятых я смотрел по телевизору фестиваль в Сопоте и был поражён выступлением польской группы «Breakout». Это было настолько неожиданно на фоне официальной советской эстрады, настолько свободно и агрессивно, что я сразу подсел на эту музыку, на эти драйвовые гитары. Наша промышленность выпускала тогда только «дрова» под названием «гитара семиструнная». Я переделал одну такую в шестиструнку и начал разучивать рифы* и ходильники* мастеров рока, главным из которых был, конечно, Джими Хендрикс, великий американский гитарист-новатор. Как только его увидел и услышал, я понял, что буду только гитаристом.
— Твой отец, писатель, известный драматург, как он отнёсся к твоему увлечению?
— Папа сразу понял, что это у меня серьёзно, и в одной из поездок в Москву купил мне очень хороший дорогой чешский инструмент «Tornado». Мама была в шоке: она к тому времени не работала, семья — пять человек, мои сёстры — студентки, я учусь, расход был существенный. Но, в конце концов, все решили, что играть на гитаре лучше, чем болтаться без дела по улицам.
— Но ведь кроме большого желания играть нужно ещё кое-что: в наших музыкальных заведениях рок-музыку не преподавали, у тебя были с этим трудности?
— Странное это было время, вроде и запреты существовали, но информация шла: пластинки привозили, чешский журнал «Melodie» можно было выписывать, а там и статьи, и тексты песен, и ноты. И вот что больше всего меня удивляет: рок-музыка на Западе и в нашей стране развивалась параллельно, и у них и у нас была жестокая нехватка инструментов, их и у нас и у них делали сами музыканты, и тут и там шли гонения на молодёжную субкультуру, стиляг и хиппи во всех странах преследовали. Так что не советское изобретение — душить у молодёжи любые проявления инакомыслия. Все знали, что «эту песню не задушишь, не убьёшь». Так и вышло, что встал я на этот путь и больше уже никуда не сворачивал.
— А как же художественное отделение училища, а потом и института искусств?
— Ну, всё правильно: одно за другое цепляется, хочется попробовать себя во многом, а к живописи у меня всегда была тяга, причём не к авангардным формам, а к классике.
— Сейчас получается постоять с кистями у мольберта?
— Столько раз пытался, но в последнее время как-то не выходит ничего, похоже, разленился. Но временами очень тянет к холсту.
— А ещё ты всегда славился своими байками…
— Тут как-то мне довелось познакомиться с одним байкером, который оказался директором крупного завода. Он, услышав мои рассказики, попросил, чтобы я их записал, потому что хотел бы издать книжку моих историй. Вот я и думаю, может, на самом деле написать такую книжку?
— Тут и раздумывать не нужно, я эти твои байки слышал не раз, очень смешные, обязательно надо напечатать.
— Только бы лень в себе побороть, она очень мешает, я уже говорил, что и картины из-за лени не получается рисовать. А еще есть опаска: вдруг плохо получится, людям моя живопись не понравится, а рассказы на бумаге будут не такими уж и смешными. Но я понимаю, что делать это надо, иначе как узнать, что хорошо, что плохо.
— В семидесятых ты был очень популярен и востребован, по-моему, ты переиграл на всех танцплощадках Уфы?
— Это точно. Надо сказать, что кроме танцев в парках и институтах играть было негде, официально нашу музыку на концертные площадки не пускали, изредка это разрешалось только проверенным коллективам вроде «Кузнецов Грома», концерты которых производили эффект разорвавшейся бомбы. Так всё это и продолжалось до конца семидесятых годов.
— А потом?
— А потом случилось, что случилось: на моём пути возник бородатый человек в валенках, в ламинированном тулупе, со сверкающими из-за разбитых очков глазами. Юра Шевчук. Он как раз закончил петь в твоём «Вольном ветре», и набирал себе новый состав. Понеслась новая эпоха — эпоха русского рока с новым звучанием, да и желание у Юры было для того времени неслабое — завоевать весь мир. Правда, группа «ДДТ» того времени успела дать только один концерт в нефтяном институте и записала на телевидении альбом «Свинья на радуге», но что это были за концерт и альбом! Вся страна сразу узнала о существовании ДДТ.
— А что ты делал уже после союза с Юрой?
— Мне всё-таки хотелось играть более тяжёлую музыку, я с ребятами из «ДДТ» организовал группу «Кода», сделали несколько своих песен, но наш клавешник Володя Сигачёв уехал на какие-то гастроли, и нам пришлось переделывать всю свою программу, да и название сменили на « Руду». Группа просуществовала до середины девяностых, записали два альбома, так и не увидевшие свет, играли на фестивалях, ездили на гастроли, давали концерты — обычная жизнь музыкантов. А потом пришло время группы Boogie Band, где я и работаю постоянно. С этими ребятами мы не делаем авторских программ, мы играем мировую классику рока, у которого всегда есть свой слушатель. Мы плотно сотрудничаем с клубом «Jimi», и здесь нам довелось переиграть со многими звёздами: с нашим составом выступали Валерий Гаина из «Круиза», Сергей Воронов из «Перекрёстка», великолепные певцы Николас Берд, Нино Катамадзе и Шерон Кларк. Я играл в две гитары с прекрасной певицей и гитаристкой Николь Фурнье. Ездим мы и по стране с концертами, бываем и в Москве, и в Питере.
— А с Шевчуком дружба продолжается?
— Конечно, мы созваниваемся, встречаемся, бывает, старые ДДТ-шники участвуют в его концертах. Он ещё в конце девяностых предложил мне выпустить свой CD альбом на студии DDT Records, мы его записали и он вышел под названием «Пассажир».
— Надеюсь, будут и ещё записи своих композиций?
— Новый альбом уже практически готов, осенью доведём его до конца.
— Спасибо, Рустэм, за беседу! И больших тебе успехов в твоём разнообразном творчестве!
**рифы и ходильники — термины рок-музыки, обозначающие повторяющуюся одноголосную мелодию, являющуюся лейтмотивом произведения, исполненную при помощи гитарной приставки «Overdrive».
http://versia.ru/regions/rb/2013/jun/11/rustem
Комментариев нет:
Отправить комментарий