БашЛаг - территория тьмы. 50 лет назад принято решение о создании следственных изоляторов

В этом году дата юбилейная — 50 лет. 31 октября 1963 года коллегия Министерства охраны общественного порядка РСФСР приняла решение о создании следственных изоляторов как нового вида учреждений уголовно-исполнительной системы. Также коллегия установила порядок изолированного содержания лиц, приговоренных к тюремному заключению и переведенных в тюрьмы из исправительно-трудовых лагерей и колоний за злостное нарушение режима, в отдельных, приспособленных для этого, учреждениях.



В настоящее время в ГУФСИН России по Республике Башкортостан насчитывается пять следственных изоляторов — в Уфе, Белорецке, Стерлитамаке, Бирске и Дюртюлях, а также одно помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора на базе ИК-4 в Салавате. В учреждениях несут службу 1110 сотрудников. В настоящий момент под стражей содержится 3576 подозреваемых, обвиняемых и осужденных. За 10 месяцев этого года через следственные изоляторы прошло почти 25 тысяч подозреваемых, обвиняемых и осужденных.
Накануне профессионального праздника работников СИЗО и тюрем в Следственном изоляторе №3 в Стерлитамаке состоялась экскурсия для подростков, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы. С ними побеседовал начальник следственного изолятора подполковник внутренней службы Ринат Галиев. Затем юным правонарушителям показали условия содержания в камерах следственного изолятора, условия содержания в карцере при наложении дисциплинарного взыскания.
После экскурсии подростки в присутствии сотрудников учреждения побеседовали с осужденными, которые долгое время, начиная с юности, отбывали наказание в местах лишения свободы.

ИА Башинформ




Читай также по этой теме:

Как исправительные колонии делают миллионы на заключенных

Зэки работают за гроши, а их начальство частенько имеет с этого нелегальные барыши
Работа по 16 часов за 30 рублей в месяц – на таких условиях зэчки обслуживали швейное производство в мордовской колонии, по заявлению ее известной сиделицы Толоконниковой из  Pussy Riot. Для покупателей продукции ИК такой почти бесплатный труд невероятно выгоден.

Только вот государство с этих барышей имеет подчас еще меньше, чем осужденные.

Потенциал колоний огромен

По данным ФСИН, в исправительных учреждениях ежегодно производится продукции на 30 млрд рублей. И не только за счет знаменитого лесоповала или «швейки». Колонии выпускают сувенирку, мебель, технику – всего около сотни видов товаров вплоть до самых экзотических. К примеру, в одной из ИК Свердловской области зарабатывают более 1 млн в год на разведении червей. В ярославской ИК-1 делают маскировочные комплекты для нужд оборонки. Притом производство за колючкой работает далеко не на полную мощность, в нем заняты всего около 30% зэков.

Хотя при грамотном подходе зоны можно было бы превратить в настоящие бизнес-империи.

– Промышленный потенциал учреждений огромен, – считает правозащитник Владимир Осечкин. – В каждой из 500 колоний есть пустующие территории в 5–10 га, во многих еще с советских времен остались ангары, склады, подведенные ж/д пути. Плюс коммуникации, охраняемый периметр. По сути, готовая инфраструктура. И труд заключенных дешевле труда гастарбайтеров. По нашим опросам, 95% зэков готовы работать даже за 5000 рублей в месяц. Нигде на воле таких условий для бизнеса не найти. И давно можно было бы провести аудит этих территорий, открыто пускать туда предпринимателей. Но тюремным начальникам гораздо выгоднее вести собственный непрозрачный бизнес с использованием коррупционных схем.

На сегодня есть две основные формы сотрудничества бизнеса и колоний. Первая – предприятия могут закупать лагерную продукцию по договорной цене, обычно ниже рыночной. По такому принципу сбывалась, например, спецодежда, которую шила Толоконникова. Одним из крупнейших заказчиков такого товара в различных колониях выступала профильная фирма «Восток-сервис» с годовым оборотом 18 млрд рублей, принадлежащая экс-депутату ГД от «Единой России» Владимиру Головневу. Правда, сейчас, на волне скандала, компания отрицает свое сотрудничество с зонами.

– Никто не хочет, чтобы его продукция ассоциировалась с местами лишения свободы. И с махинациями, которые могут иметь место в такой бизнес-схеме. – другой мой собеседник сам закупается на зоне, поэтому просил его не называть. – В цену товара, как и на воле, закладывается маржа поставщика, расходы на «коммуналку», труд работников. Последний, допустим, оценивается, исходя из МРОТ, – в 5000 руб. А некоторые предприниматели платят и больше – 10–12 тыс. Но доходят ли эти деньги до зэков, мы не знаем. Толоконникова говорит, что получала 29 руб., я слышал, где-то им платят вообще по рублю в месяц. Кому идет разница, можно догадаться.

Разборки за еду

Но для бизнесменов это не принципиально, им это все равно выгодно. Настолько, что некоторые решаются на более тесное сотрудничество – по сути, открывают филиалы на зонах. Завозят сырье, оборудование и организуют нужное производство. Подчас довольно крупное. Например, обработка янтаря в Калининградской области по большей части ведется руками местных зэков. А в красноярских колониях уже более 30 лет частично размещает свои заказы «Норникель». Объем производства только в одной из ИК около 400 млн рублей в год.

– И там всё «по-белому» – и налоги платятся, и зэки получают от 5 до 15 тысяч рублей: компании с мировым именем скандалы не нужны, – считает Осечкин. – Но это единственный известный мне пример прихода на зону крупного бизнеса. В остальном туда заходят мелкие и средние предприниматели, чаще всего аффилированные с начальниками в погонах, готовые работать по написанным на коленке контрактам.

Правда, тут есть небольшие исключения, подтверждающие правило. Например, в столичных СИЗО уже больше 3 лет работает компания по доставке продуктовых наборов.

– В изоляторах стоят наши терминалы с едой, мы также организуем доставку товаров, которые родные заключенных заказывают через интернет, – говорит учредитель бизнеса Николай Моторный. – Благодаря нам почти исчезли дикие очереди в бюро передач, где раньше родственники чуть не дрались. Но к реализации этой идеи мы шли 5 лет. За это время руководство ФСИН сменялось трижды, и договориться мне удалось только с нынешней командой. И то в самом начале мне поступали угрозы. Ведь некоторым сотрудникам изоляторов интереснее самим пронести заключенному что-то из еды. Но в итоге наши проблемы решились. При этом только в 2012-м мы заплатили в бюджет около 50 млн рублей по контракту – это 18% от оборота. Они идут в региональное управление ФСИН, оттуда в федеральный главк. У нас прозрачная бухгалтерия, взаимная отчетность. Но это в Москве, где всё на виду.

Не исключаю, что на местах по-другому.

Неучтенные миллионы

Типовых договоров, которые заключались бы между компанией и колонией, нет. Они везде произвольны, как и указанные в них суммы отчислений.

– Учреждению отдается около 20% дохода, хотя в договоре может быть прописано всего 5% – эти деньги идут в управление ФСИН. А остальные 15% налом поступают начальнику колонии. Ведь официально они не имеют права заниматься бизнесом, – рассказал мне один из предпринимателей. – На таких условиях мой партнер открывал производство дверей в одной из региональных колоний. Правда, на следующий год начальник потребовал платить 40%, и он вывел оттуда бизнес.

А в худшем случае бизнес рискует остаться за колючей проволокой. С самарским предпринимателем Азатом Оганесяном такое случилось дважды. Сначала он пытался открыть кондитерскую фабрику в одной из ИК в Тольятти.

Но через несколько месяцев Оганесяна просто перестали пускать на собственное производство – якобы в его машине на территории зоны нашли наркотики. Упорный предприниматель вложил еще 1,5 млн рублей в аналогичное дело, но уже в колонии Татарстана. Там его обвинили в том, что он поил зэков вином. В обоих случаях оборудование осталось в колониях.

Провернуть такие схемы несложно, тем паче что зачастую учреждаемое в колониях производство вообще не значится на бумаге. Руководство учреждений официально не сообщает о нем в свое управление ФСИН. Так было в копейской ИК-6, где год назад зэки учинили бунт, устав работать бесплатно.

– Там производили сувенирные ножи, сабли, мебель, – рассказывает правозащитник Николай Щур. – Огромный цех был записан на жену начальника колонии. Кроме того, имелся подпольный авторемонт – это самый распространенный источник неучтенных доходов колоний. Под нашим нажимом по этому поводу возбудили уголовное дело. В результате пока лишь уволили начальника ИК.

Притом мои собеседники считают, что о подобных затеях тюремных генералов все-таки не могут не знать наверху.
– Конечно, все в курсе, ведь у каждой колонии есть региональное начальство, свой куратор в ФСБ, есть проверяющая прокуратура, – говорит один из них. – Малейшее подозрение – и все можно выявить в зародыше. При этом махинации ведутся и на госзаказах. Но факты вскрываются крайне редко.

Например, сейчас проверка госхищений ведется в ИК-25 Челябинской области.

– Там получили федеральный заказ на изготовление 100 пожарных машин по 4 млн рублей каждая, – говорит Николай Щур. – При этом сама колония ничего не сделала, она просто отдала заказ профильному предприятию по цене 60% от закупочной. Таким образом, около 2 млн долларов положили в карман. Снова все обошлось увольнением начальника. Причем сотрудник ОБЭПа мне прямо сказал, что расследовать особо ничего не будут – деньги украли еще в Москве. То есть схема прорабатывалась на уровне заказчика и там замешаны интересы больших чинов.

В тюрьмах США размещают свои производства крупнейшие корпорации, такие как «Боинг» и IBM. При этом в Штатах работают около 20% заключенных – по желанию, трудоустройство здесь не обязательно. Зарплата составляет до 10 долларов в день, что в разы ниже, чем минималка на воле. Немецкие зэки обязаны трудиться, возможности для этого есть в каждой колонии. Они получают до 200 евро в месяц. Итальянские колонии также активно сотрудничают с бизнесом. Несколько лет назад в одной из них было налажено производство линии мужской одежды под брендом Made in jail («Сделано в тюрьме»). Идея оказалась настолько прибыльной, что аналогичные проекты запустили во французских тюрьмах. После нашей публикации, возможно, и российский бизнес заинтересуется этим направлением.

При этом официально в главке ФСИН реагируют на подобные ситуации вполне здраво – по следам событий здесь признают и факты коррупции, и нелегальный бизнес, и даже необоснованно низкие зарплаты заключенных.

Последние, кстати, намерены повысить со следующего года. Правда, сомнительно, что зэки станут получать больше по факту. Хотя теневые доходы системы также делаются их трудом. И по мнению экспертов, значительно превышают официальный миллиард долларов...

http://www.sobesednik.ru/investigation/20131031-kak-ispravitelnye-kolonii-delayut-milliony-na-zaklyuchennykh