Под прицелом! Интервью с Мустафой Джемилевым

Мустафа Джемилев лидер крымских татар, Ведущие:  Сакен Аймурзаев журналист "Эха Москвы" на Украине

С. АЙМУРЗАЕВ: Добрый день, Мустафа-ага. Первый вопрос. Вас в Крыму называют Кырмымоглу, ваш народ вас так назвал – «сын Крыма». Но в Крым вас не пустили, при этом спокойно туда приехал президент России Путин. Вы готовы обратиться к этому человеку с просьбой о том, чтобы вы могли попасть на родину?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Нет, я, скорее всего, буду обращаться в Европейский суд по правам человека. Это президент страны, которая оккупировала мою родину. Но я думаю, что президент в курсе всего, что происходит. И, конечно, было бы в интересах и самой России таких глупостей не делать. Но пока делается не только в отношении меня, и в целом по отношению к Украине.



С. АЙМУРЗАЕВ: А как вы планируете попасть туда? Или пока вообще закрыт вам ход на территорию полуострова?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Дело в том, что власти оккупационные действуют довольно-таки не то что коварно, может быть, даже и тупо. Вот они никаких бумаг о том, что мне запрещено, не дают. Даже 19-го, по-моему, это было апреля, когда я уезжал, просто зачитали какую-то шпаргалку, называется «акт уведомления». Но в соответствии с нормами, которые существуют, по-моему, и в Российской Федерации, когда человеку говорят, что ему запрещен въезд на территорию его страны, то предъявляют какое-то решение (у вас Миграционная служба называется). Должно быть с печатями, с подписями ответственных лиц, чтобы можно было его, если считаешь необоснованным, обжаловать. Здесь такого нет. Ни печати, ничего. Просто там вытащенный из компьютера текст: уведомляют меня, и я там, оказывается, должен расписаться, что мне запрещен въезд на территорию Российской Федерации.

Я сначала рассмеялся. Я говорю: «Я из России освобождался в Магадане в 1986 году и после этого никогда не был, если бы не это приглашение, где я с Путиным разговаривал. Я не собираюсь в вашу страну. А чего вы решили?» Оказывается, они под Россией подразумевают и Крым. Откровенно говоря, серьезного значения я этому не придал. А тем более сказали, что это там руководитель какой-то самообороны, что это может быть инициатива.

И потом сразу же после того, как все это вышло в прессу, российская сторона заявила о том, что никакого такого решения не принимали. Потом мне звонили из «ВВС», спрашивали и говорили: «Как ваше мнение? Как вы можете прокомментировать заявление России о том, что вам на самом деле не запрещали въезжать в Россию, это украинские власти вас не пускают в Крым?» Я говорю: «Какие украинские власти, когда я сам тут власть вроде бы?»

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, вы депутат, и вы имеете право проходить куда угодно на территории Украины.

М. ДЖЕМИЛЕВ: И то же самое у меня спрашивали со ссылкой на «France-Presse». Я сказал, что это абсолютно нет. Но 2 мая, когда я решил в Крым… Знаете, здесь один путь только, если самолетом через Москву. А если автомобилем, то это 80 часов надо трястись в машине и еще, говорят, 10-15 часов надо ждать в очереди, длинные бывают иногда очереди. Но я решил лететь через Москву, треугольник такой делать. И в «Шереметьево», во-первых, час они таскались с моим паспортом. Потом подходили и выясняли, где я прописан, где я зарегистрирован, все такое. Я аккуратно отвечал на эти вопросы.

Потом пришли и сказали: «Вам не разрешен въезд на территорию России». А еще через некоторое время пришел один молодой человек, насколько я понял, сотрудник ФСБ, уже с билетом обратным в Киев. И такое, знаете… А у меня уже вещи (мы через VIP проходили) туда пронесли, я попытался пройти, взять свои вещи: «Вам нельзя!» – так, знаете. Примерно такое обращение последний раз в 1986 году в магаданском лагере было. Я уже отвык от этого.

Ну, вернулся в Киев. И в тот же день, вернее, к утру следующего дня, в 3 часа ночи мы выехали автомобилем туда. Когда мы подъехали к пункту контрольному, с украинской стороны, конечно, никаких этих, мы поздоровались, обнялись – уже прошел на нейтральную зону. Когда на нейтральную зону прошел, там уже не то что пройти, там паспорт показать. Там уже два кордона этих солдат, самооборона, еще какие-то подразделения. Потом сказали, где-то 10-12 БТРов там стоят, уже с той стороны, на случай, видимо, каких-то… И на нейтральной полосе с обеих сторон снайперы.

Почему такая подготовка? Правда, по дороге ко мне еще присоединилась небольшая колонна крымских татар из Херсонской области, с флагами они так подъехали. Все это воинство, оказывается, в основном-то было подготовлено для крымских татар, которые приехали встречать меня. Там насчитали около 800 автомобилей и в общей сложности где-то 3-4 тысячи…

С. АЙМУРЗАЕВ: Это со стороны Крыма?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Со стороны Крыма приехали встречать. Когда они узнали, что меня не пускают, они начали сами прорывать эту границу. Там маленькая перестрелка… Не то что перестрелка – они в землю стреляли и в воздух. Маленькая стычка. И вся это толпа прошла. И все эти 3,5-4 тысячи человек оказались в нейтральной зоне.

И вот мы там в течение четырех-пяти часов вели эти переговоры. Не я вел переговоры, там приехал вице-премьер, весь состав Меджлиса там был. Мы даже провели там заседание Меджлиса, так сказать.

С. АЙМУРЗАЕВ: На нейтральной полосе?

М. ДЖЕМИЛЕВ: На нейтральной полосе, да. Свидание получилось со своей женой, она тоже приехала, на нейтральной полосе, с Крыма. А аргументы тех, кто на контрольном пункте был, в общем-то, были весомые. Они говорят: «Его не пропустили в Москве. Чего мы будем пропускать? Это Москва решает». И опять-таки никаких письменных подтверждающих о том, что принято такое решение, нет.

И создалась очень опасная ситуация, потому что на контрольном пункте сказали, что поскольку эти 3-4 тысячи человек прошли кордон незаконно, без разрешения, то их обратно выпускать не будут. И эти уже люди приготовились штурмом обратно вместе со мной туда пробиваться. Я им говорю: «Ребята, что вы делаете? У вас в руках даже палок нет, а они вон вооружены – БТРы, автоматы. Это просто будет кровопролитие».

Тут мне начали уже звонить. Из Европарламента один депутат звонил. Посол Турции позвонил, сказал, что за событиями здесь очень пристально отслеживает и президент Турции, и премьер-министр, и они очень боятся, что произойдет кровопролитие, боятся за нашу жизнь и очень бы не хотели, чтобы в Украине, которая и так находится в сложном положении, была еще одна горячая точка. Поэтому очень просят отойти от границы, и они берут на себя обязательства решать это дипломатическим путем. Я, правда, поставил условие, что все, которые прошли, так сказать, «незаконно» границу, должны быть обратно впущены в Крым, и после этого я уеду.

Я вот так стоял прямо, смотрел, как они колонной проходят через кордон. И когда последний человек уже исчез за кордоном, я повернулся, сел в машину и уехал. Вот такая была ситуация.

С. АЙМУРЗАЕВ: Мустафа Джемилев в нашем эфире. Но бумаги вручили не вам, а вручили Рифату Чубарову, главе Меджлиса. Легендарная уже сейчас прокурор Крыма Поклонская, которая известна своими смешными роликами, передала ему совсем не смешную бумагу о том, что Меджлис может пострадать и быть вообще запрещен как экстремистская организация, если не прекратится экстремистская деятельность. А что будет с Меджлисом крымских татар, как будут работать органы крымскотатарские, Курултай в том числе?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Угрозы запретить закрыть Меджлис, угрозы запретить национальное движение крымских татар, называть нас экстремистами, антисоветчиками, агентами Запада – это было еще с 60-х годов прошлого века. Национальное движение существовало и будет существовать, просто, видимо, будут меняться какие-то формы. Я вам сейчас не готов сказать, в какой форме, но однозначно то, что Меджлис – это же представительный орган, демократически избираемый всем народом.

Конечно, они могут, скажем, лишить нас возможности со следующей каденции провести выборы, все-таки оккупационная власть и все у них в руках. Но чтобы полностью парализовать наше движение – им просто не удастся. Это будет с их стороны очень большой глупостью. Тем более Меджлис крымскотатарского народа известен во всем мире, он является членом многих международных организаций, в структурах ООН. И просто так какая-то прокурор… Чем больше они будут делать глупостей, я думаю, тем будет скорее развязка.

С. АЙМУРЗАЕВ: 18 мая будет 70 лет трагической депортации, когда за два дня ваш народ и вас, тогда еще маленького ребенка, выселили из Крыма. Какие будут мероприятия? Все-таки ждут эту дату и крымские татары, и все, кто следит за этой ситуацией. Какие будут в Крыму мероприятия, все ли будет спокойно? Вообще что планируется в этот день?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Традиционно каждый год, скажем, в такие круглые юбилейные даты, в том числе и в Киеве, проводятся мероприятия. Здесь 16 мая будет реквием на государственном уровне, будет присутствовать премьер-министр, государственные деятели. Основное, конечно, мероприятие – это в Симферополе. Там тоже обычно проводили реквием в Украинском театре, где присутствовали чиновники и автономной республики, а иногда и приехавшие из Киева.

Я, как правило, как председатель Меджлиса на мероприятиях вот этих официальных не участвовал, потому что мы не признаем факт так называемой автономной республики и не встаем, когда исполняют гимн этой так называемой автономной республики, которая принималась без нашего участия.

Но главное мероприятие – конечно, грандиозный митинг. Это самый большой митинг, который бывает вообще на территории Крыма. Площадь обычно бывает переполнена, там места не бывают, все занимают даже прилегающие улицы, как правило, бывает 30-40 тысяч человек, а площадь не очень-то большая. И там произносится программная, так сказать, речь, как бы подводится итог тому, что мы прошли за год в плане восстановления своих прав, своего рода отчет. И, конечно, выступают ветераны национального движения, гости, приглашенные нами или сами приехавшие.

Как будет в этом году, сейчас трудно сказать. Вот вчера только я просматривал почту: до сих пор власти не дали официального разрешения на проведения вот этого траурного мероприятия на центральной площади. Они настаивают на том, что они тоже хотят участвовать со своими флагами. А это неприемлемо, мы не приемлем оккупацию, мы не будем на своем траурном митинге позволять, чтобы там были российские флаги. Там традиционно могут быть флаги национальные и украинские. А на украинские флаги они ведь, знаете, как быки на красную тряпку. Поэтому если, скажем, не разрешат, то все равно соберется народ, но не исключены стычки, условно говоря, с правоохранительными органами или теми бандами, которые они там соберут.

Если разрешат и захотят, скажем, сами участвовать и зачитывать какие-то чьи-то послания, то нельзя гарантировать, какова будет реакция этих 30-40 тысяч людей, которые соберутся там. Что бы там ни говорил Меджлис: «Слушайте внимательно, никаких этих…» – это проконтролировать невозможно. Возможно, появятся лозунги «Долой оккупантов!». Если там появятся российские флаги, их могут убрать. Если выйдут, скажем, с украинскими флагами и соответствующими лозунгами – эти так называемые правоохранительные органы могут что-то предпринять. Одним словом, такая вот тревожная ситуация.

С. АЙМУРЗАЕВ: Вы в последнее время много говорите, в том числе во время международных поездок, о новой волне репрессий, о новых репрессиях против крымских татар в Крыму. В том числе в Нью-Йорке вы говорили об этом в ООН. А я хотел бы вас спросить о каких-то конкретных примерах – принуждение к гражданству, имущественные вопросы, свобода не религию, свобода на образование – что и как нарушается в Крыму?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Первое и главное, что нас особенно возмущает – это то, что если люди не пришли на соответствующий участок, не написали официальное заявление о том, что он сохраняет за собой украинское гражданство, то он автоматически становится гражданином России. А написать… Там, говорят, в Крыму всего четыре точки на всей территории Крыма, при всем даже желании все желающие не смогут исполнить. То есть создаются специальные такие условия, чтобы минимальное количество людей могло написать заявления.

Но даже если ты написал заявление, ты уже с точки зрения этих завоевателей рассматриваешься как иностранец на территории Крыма. То есть тебе могут дать вид на жительство на 90 дней. После 90 дней ты должен покинуть территорию Крыма и выехать туда, чей паспорт у тебя, то есть на материковую часть Украины. Потом снова приехать и ходатайствовать о получении вида на жительство. Это по отношению к коренному народу этой земли, который полвека добивался возвращения на свою историческую родину…

С. АЙМУРЗАЕВ: До конца 80-х годов.

М. ДЖЕМИЛЕВ: Да. И вот нам они диктуют такие условия. И кроме того, если ты не получаешь российский паспорт, ты не можешь устроиться на работу, не можешь распоряжаться недвижимостью, не можешь заниматься определенного рода бизнесом – одним словом, такое хамское отношение к коренному народу в первую очередь, в том числе и к этническим украинцам, которые там живут и не хотят принимать российского гражданства.

Вообще там такое впечатление, что вот те банды, которые называют «отрядами самообороны», они уже вроде бы и не контролируются никем. Или же регулируются, наверное, вот те беззакония, на которые они идут. Еще до полной, так сказать, аннексии и принятия каких-то актов о присоединении Крыма к России крымские татары выходят на площадь с украинским флагом, протестующие против оккупации. На глазах людях прямо сред бела дня хватает его так называемая самооборона, заталкивает в машину – он исчезает. Находят его труп через четыре дня в совсем другом районе со всеми признаками насилия. Эксперты говорят, что он был убит ударом ножа в глаз. У него скотчем рот перевязан, наручники рядом нашли.

Так вот даже участковый милиционер, не говоря уже о следственных органах, имея вот эту видеозапись (которая, кстати, есть в «You Tube»), дело нескольких часов – определить, кто они такие, и арестовать. До сих пор не арестованные. Это наводит на мысль, даже на уверенность в том, что все это координируется, в том числе и так называемыми правоохранительными органами оккупационных властей.

Буквально позавчера прямо в центре Симферополя задерживают члена Меджлиса Абдурамана Эгиза и избивают. Когда он обратился в милицию (или сейчас называется полиция), те, которые избивали, говорят, что якобы вытаскивал пистолет, хотел там в них стрелять. На счастье, оказалась видеозапись, камеры работали – там никаких пистолетов нет. Все равно эти люди не привлекаются к ответственности.

Там некий бывший работник бывшего украинского «Беркута», а сейчас служащий российских сил, приходит к крымскому татарину и говорит: «Ты продай мне свой дом». Тот говорит: «Нет. Зачем?» – его начинают избивать. Все это известно полиции, милиции (или как она там у них называется). На все это закрывают глаза.

В отношении тех людей, которые пришли встречать – 3-4 тысячи человек. Все автомобильные номера записаны (почему они приехали встречать нехорошего человека?) и по ним ведется сейчас следствие. Уже где-то вчера говорили – около 20 штрафов тем, кто незаконно переходил границу. С точки зрения украинского законодательства там перехода границы нет, Крым считается территорией Украины. И с точки зрения международного права и, разумеется, Европейского суда по правам человека здесь нет состава деяния, которое подпадало бы под какие-то штрафы. Но они налагают штрафы от 10 до 20 и более тысяч рублей, то есть в общей сложности доводят до 1000 долларов в долларовом исчислении, чтобы нанести и так находящимся в тяжелом экономическом положении крымским татарам…

И дальше – вот эти угрозы закрыть Меджлис, арестовать членов Меджлиса. Ну, такая создается уже новая обновленная советская система не самого лучшего периода, не перестроечного во всяком случае.

С. АЙМУРЗАЕВ: Но вы фиксируете все эти факты? Они у вас все фиксируются, все документируются?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Фиксируются. И здесь будет создаваться управление прокуратуры по Крыму с начальником управления на должности заместителя генерального прокурора. Все эти деяния будут фиксироваться по отношению всех должностных лиц в Крыму, которые выносят неправосудные такие решения, противоречащие украинскому законодательству. Будут возбуждаться уголовные дела и передаваться в соответствующие европейские структуры.

С. АЙМУРЗАЕВ: Мустафа Джемилев в нашем эфире. У меня вопрос к вам по поводу общины крымскотатарской. Вот эти все тяжелые условия в Крыму вынуждают часть крымских татар уезжать из Крыма. Кто эти люди, беженцы, и куда они едут сейчас, и каков этот поток?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Во-первых, мы не община крымских татар, а крымскотатарский народ, который живет на своей земле. Мы даже не национальное меньшинство, а коренной народ Крыма.

Да, создались такие условия, что есть опасность возникновения каких-то кровавых вещей. Тем более что первые дни после оккупации появилась информация о том, что отмечают крестиками дома крымских татар – это в тех местах, где они не живут компактно. А компактно – там и отмечать не надо, там все крымские татары. Хамоватые заявления так называемых казаков, самообороны, что пришло время снова депортировать крымских татар.

И в этой обстановке кое-кто, многие люди начали думать о том, чтобы отправить семью за пределы Крыма. И по нашим сведениям, вернее, по сведениям представительства ООН по делам беженцев Крым на сегодняшний день покинули около 8 тысяч человек, и это преимущественно крымские татары. Правда, многие оставляют свои семьи на материковой части Украины, а сами возвращаются на родину.

К сожалению, они тут сталкиваются с большими проблемами, в первую очередь жилищные проблемы. У государства при всем его желании возможности ограничены, но с этим тоже будем работать. Но в целом у крымских татар сейчас лозунг – «Не покидать Крым!» Если придется умирать, то на своей родине.

С. АЙМУРЗАЕВ: А вот все ваши друзья, те люди, которые борются там, оставаясь в Крыму, они фиксируют какую-то работу российских спецслужб, российских сил с крымскотатарским народом непосредственно, ведутся ли там какие-то процедуры по расколу движения и так далее?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Эти действия по расколу крымских татар уже ведутся давно. Они начались очень интенсивно вестись при режиме Януковича. Кстати говоря, они параллельно вели. И режим Януковича, СБУ Украины работала в этом направлении, поскольку крымские татары и Меджлис крымскотатарского народа рассматривались как главные оппозиционные нынешней существующей власти в Крыму и в Украине, то есть против режима Януковича. И там разрабатывались методы, что нужно делать: создавать организации против Меджлиса крымскотатарского народа, убирать из государственных структур всех людей, которые были рекомендованы Меджлисом, вместо них принимать хороших татар, которые будут им служить.

Правда, у них как-то неудачно получалось. Скажем, в течение года где-то они… И так крымских татар там мало. Несмотря на то, что 14% населения полуострова, в структурах власти было не более 3%, то есть дискриминация примерно в четыре-пять раз. И то начали вычищать. Там 22 человека, почти что, можно сказать, 90% уволили – вместо них начали искать хороших татар. Но из этих 22 уволенных хороших татар нашли только 4 человека, остальных заменили своими ребятами из Донецка, из Макеевки. Такая вот структура.

То же самое делала и Федеральная служба безопасности. Мы еще получали информацию о том, что там выделены 20 миллионов долларов на проведение вот этих раскольнических работ против Меджлиса. Но это не значит, что все эти 20 миллионов будут раздавать тем, кто на них будет работать. Это в основном шло на подкуп прессы, на финансирование сайтов тех группировок, которые они там пытались создавать. Но у крымских татар такой иммунитет против этой политики разделения, что у них не всегда это получается.

Сейчас стараются то же самое сделать. Как это делается? Скажем, вот особенно в связи с последними инцидентами, кто там приезжал. Начинают интересоваться их бизнесом, прямо говорят: «Мы все вам прикроем. Или будете вот таким хорошим татарином, или же вообще будете разорены».

С. АЙМУРЗАЕВ: «Согласным будете или несогласным».

М. ДЖЕМИЛЕВ: Да, да.

С. АЙМУРЗАЕВ: Много согласных?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Есть такая тенденция, в том числе по поводу паспорта. Хорошо, что вот украинское законодательство предусматривает, что если ты письменно не написал о том, что отказываешься от украинского гражданства, но вынужден был получить российский или другой паспорт, ты не теряешь украинского подданства, и когда весь этот кризис минует, то ты можешь опять-таки быть гражданином.

Вот ссылаясь на это некоторые говорят: «Мы, может быть, все-таки будем принимать? Все-таки есть семья, надо кормить, надо работать. Мы же не будем выезжать?» Есть другая точка зрения: если весь народ не будет принимать, ничего эти оккупанты нам не смогут сделать. Народ есть народ, кто-то легких путей ищет. И никогда же не удается, чтобы 100% народ был. Поэтому есть люди, которые… Мы их пока можем насчитать по пальцам, кто получил российское. Особенно те, скажем, которые занимают должности какие-то, у них причем отбирают эти паспорта. Если другим можно сохранить свой паспорт (пришел – взял российский), то у них преднамеренно отнимают. Но это тоже с точки зрения украинского законодательства ничего, они могут выехать на материковую часть и сказать: «При таких обстоятельствах у меня забрали паспорт».

С. АЙМУРЗАЕВ: И восстановить.

М. ДЖЕМИЛЕВ: Да, и восстановить.

В этом плане очень плотно работает Татарстан, из Башкирии, из Чечни приезжают эмиссары и рассказывают, как хорошо живется на Руси, как хорошо быть членом Российской Федерации. Эффекта, правда, от их этих наездов нет, но тем не менее. Сейчас они каждый район закрепляют: скажем, Бахчисарайский район закрепляют за Татарстаном, за Башкирией, по-моему, Карасубазарский (Белогорский район по-русски). Вот такую работу они ведут.

Я думаю, что, наверное, найдется какая-то часть людей, которые будут сотрудничать, принимать условия. Может быть, несколько человек найдутся таких, скажем, сторонников России, но в общем плане они не будут составлять никакой погоды.

С. АЙМУРЗАЕВ: Мустафа Джемилев, вот вы говорите про Башкирию, про Татарстан, про Чечню. Тут уже появилась информация о том, что отдельные чеченские вооруженные силы помогают на востоке всему этому движению. А вообще как это так получилось, что ваши братья по вере, и в том числе по тюркской семье, вот такую позицию заняли?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Понимаете, среди братьев есть разные же. Скажем, официальный Татарстан в лице премьер-министра Минниханова приезжает с поручениями от Кремля, работу тут ведет. А есть другой Татарстан, который недавно выдвинул меня на Нобелевскую премию, они пытаются устраивать митинги, пикеты с требованием освободить Крым от оккупации российской. И, кстати, у вас же в России законы не те, что у нас: там если не разрешено проводить…

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, такие митинги – это акт мужества гражданского сейчас.

М. ДЖЕМИЛЕВ: Они поэтому по очереди выходят на пикеты, всех их там сажают на 15 суток, и по очереди делают вот такие пикеты. Это татары, наши действительно братья. Тех, которые там работают на оккупантов, мы не считаем братьями.

Что касается чеченцев. Да, сказали, что якобы батальон «Восток» прибыл. Хотя батальон «Восток» в свое время, по-моему, расформирован, но тем не менее там из 300 человек около 100 чеченцев есть все-таки, их видели в Крыму. Был однажды инцидент, драка была, ножом ударили крымского татарина вот эти чеченцы. Но там крымские татары сразу окружили их гарнизон, там едва не дошло до серьезных вещей. Правда, потом сказали, что они вышли, извинились. Они сказали, что больше никогда не будут посещать вот эти общественные места, будут только в своем гарнизоне, только будут выезжать для получения или покупки продуктов. В Крыму пока таких инцидентов с чеченцами не происходило.

Что касается тех… Действительно, вчера, например, в «Шустер LIVE» говорили о чеченцах, которые участвуют в пытках украинских патриотов. Не исключается, потому что есть отморозки и есть настоящие чеченцы. Кстати говоря (я об этом и по телевидению говорил, и в Интернете), создается там, как они называют, или армия, или батальон чеченцев, которые будут помогать Украине – в первую очередь по нейтрализации тех чеченцев, которых заслали сюда для того, чтобы работать против Украины. Но я только их просил, чтобы вот эти разборки с чеченцами они устраивали не на территории Крыма, потому что будут вовлечены уже и гражданские лица.

Одним словом, мы по действиям того или иного человека той или иной национальности не судим о народе.

С. АЙМУРЗАЕВ: А у вас большой… Да и, собственно, вы сами большая часть народа, и вы сами жили в Узбекистане, и судили вас в Ташкенте. Там и сейчас проживают очень много крымских татар. Какова их позиция, как они там себя чувствуют? И возможно ли, что они будут участвовать в национальном движении из-за этой ситуации в Крыму?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Наша вообще стратегия была – те, которые вынуждены оставаться в местах депортации, чтобы они возвращались. Но сейчас это очень проблематично, потому что на оккупированную территорию вряд ли кто хочет возвращаться, тем более когда уже некоторые отсюда выезжают. Поэтому процесс репатриации будет остановлен. Но в Узбекистане, вы знаете, там тоталитарный режим, тем не очень-то, так скажем, может быть участие. Тем более Узбекистан – это та срана, хотя она и не поддержала оккупацию, но она оказалась в числе нейтральных при голосовании в ООН. Поэтому мы каких-либо серьезных действий со стороны Узбекистана не ожидаем.

С. АЙМУРЗАЕВ: Последний вопрос я хочу задать о вашей международной деятельности, потому что вы в последнее время очень много ездите по миру, и вам дали высокую награду в Турции, дадут скоро в Польше Премию Солидарности, вы ездили по Востоку. Каковы результаты этих переговоров, с кем вы встречаетесь там, о чем вы говорите? Какова реакция тех людей, с которыми вы встречаетесь и в Турции, и в Саудовской Аравии, и в Америке? Что они говорят?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Я бы сказал, что везде нахожу полное понимание. Наиболее такие существенно важные встречи – это в штаб-квартире НАТО, в Брюсселе, где собирались все послы 28 стран, и в Евросоюзе, в Вашингтоне, в Белом доме и Госдепартаменте, в Конгрессе, в Сенате, со многими депутатами-лидерами партий. И везде понимание и готовность оказывать помощь Украине в восстановлении своей территориальной целостности. Но в какой мере? Они пока (это и в НАТО сказали) исключают военные методы.

С. АЙМУРЗАЕВ: А тюркские братья и арабский мир?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Турция однозначно четко сказала, что она не признает оккупацию, не признает отторжение Крыма от Украины, видит Украину целостной страной. Она и в НАТО довольно активно, и в Генеральной Ассамблее ООН голосовала. Но опять-таки в какой мере?

Скажем, было такое предложение, просьба – перекрыть Босфорский пролив для того, чтобы не проходили хотя бы военные корабли, которые передвигались. Но они сказали, что это невозможно, потому что есть соглашение Монтрё 1923 года, по-моему, которое регулирует деятельность этих проливов, и когда нет открытой военной ситуации, они не могут перекрывать.

Кроме того, у Турции такие очень большие экономические связи. Они сейчас уже думают над этим, потому что развитие событий такое, что Россия просто шантажирует все страны, которым она поставляет газ. И не только в Турции, во всем мире, во всей Европе уже думают о том, как избавиться от диктата этой большой заправочной станции. Пока, конечно, если полностью разорвать отношения с Россией – это будет потрясением и для турецкой экономики. Но однозначно… Это слова и Эрдогана в беседе с Путиным по телефону, он напомнил, что в Крыму крымские татары родственный народ, и если что-то будет плохое против крымских татар, то Турция не сможет остаться нейтральной.

С. АЙМУРЗАЕВ: Вот когда была ситуация с Крымом, референдум и все эти процедуры, многие говорили в России, и в том числе люди сомневающиеся во всем этом происходящем: «Почему крымские татары не взяли оружие и не отстояли Крым?» Это возможно, в принципе, в будущем?

М. ДЖЕМИЛЕВ: Мы хотели бы исключить такой вариант. Я об этом говорил и Путину в телефонном разговоре. Я сказал, что мы десятилетиями боролись за возвращение на свою родину и всегда гордо говорили о том, что за все эти годы мы не пролили ни капли – ни чужой, ни своей крови. И хотели бы и дальше. Но это не значит, что мы будем отказываться от своих законных прав и что мы не будем протестовать против оккупации.

Наши действия, с моей точки зрения, по крайней мере, должны носить чисто демократический характер без применения насилия. И кроме того… Дело не в том, что мы боимся крови. Вообще крымские татары всю историю были воинственным народом (не менее, чем, скажем, чеченцы). Но это не путь решения проблем. И, кроме того, силы слишком неравные. Мы не хотим быть… Я, кстати, это говорил и по телефону: нас не так много, как русских и китайцев, мы не можем воевать. И мы не собираемся воевать с Россией. Но однозначно то, что мы будем четко отстаивать свои права. И я думаю, что демократическими путями, правовыми путями мы достигнем значительно больших результатов, чем физическим столкновением.

С. АЙМУРЗАЕВ: Этих принципов вы придерживались и в советское время, когда возглавляли крымскотатарское национальное движение.

М. ДЖЕМИЛЕВ: Несмотря на то, что советская власть очень часто пыталась провоцировать нас на вот эти столкновения. Потому что если удается им спровоцировать на какие-то физические столкновения, тем более с оружием, с убийствами, то это им развязывает руки – квалифицировать нас как террористов, как угодно, и быстро уничтожать. Такой мирный способ, гласный, открытый для всего мира – он агрессоров и тоталитарные режимы как-то обезоруживает.

Мы много думаем о том, каковы же истоки, почему вот это произошло. Многие склоняются к мнению о том, что правящий истеблишмент в России был очень обеспокоен нашей майданной революцией. Тот дух свободы, который здесь победил – у них, видимо, страх, что он переместится и в Россию. И нас очень вдохновляет, что сразу после оккупации в Москве произошло грандиозное такое шествие, до этого небывалое. И мы, по большому счету, очень надеемся на здоровые и демократические силы России.

И мы недавно здесь проводили форум, лучшие люди России приезжали. Я хочу заверить о том, что у нас нет, не будет и не было никогда фобии против русских, против русского народа. Мы знаем, что это не в интересах России. И по большому счету, мы опасаемся даже, что развитие вот этого кризиса может привести к распаду России, а мы этого очень не хотим.

С. АЙМУРЗАЕВ: Это Мустафа Джемилев, который с конца 60-х годов борется за свободу и право своего народа жить в Крыму. Спасибо вам.