БашкортоКЛАН: при чем здесь Евтушенков?

Спецкор «Комсомольской правды» отправился в Уфу, чтобы на месте попытаться понять - как же на самом деле продавали «Башнефть»

НЕУЛОВИМЫЙ БАБАЙ

- То есть вы пытаетесь сплести две абсолютно разные истории – усмехнулся бывший высокопоставленный башкирский чиновник N, делая хороший глоток великолепного виски. – Интересно, как это у вас получится. Связать нелепую башкирскую жизнь при Бабае со свистопляской вокруг «Башнефти» и арестом несчастного Евтушенкова?

Чиновник с сомнением покачал головой.


Я вздохнул. Уже плету. Уже связываю…

- Не в Бабае ведь дело – сказал чиновник словно самому себе.

- Бабай? – встрепенулся я от знакомого слова. Оно мелькало в уфимских разговорах, словно речь шла о сказочном герое. Хорошим или плохим он становился по воле рассказчика. Злой бабай? Добрый бабай?


Муртаза Рахимов, как истинный хозяин, любил открывать все, что строилось в Башкирии. На фото он в каске, наушниках, с отбойным молотком дает старт новому руднику.
Фото: ИТАР-ТАСС



- Да, экс-президента так в республике называют. – Ба-бай, - покосился на мою неосведомленность чиновник, - Мне он никогда не нравился, но я вынужден был с ним работать, общаться. Хотя противно…

- Противно?!

- Из-за сделки с Башнефтью… Мерзкая история. Отдать акции сыну, ни копейки не заплатив в бюджет. Не, ну я все понимаю. Сам выборы проводил – насмотрелся на Русь-матушку. Но вся республика понимала, что это воровство!

Собеседник пил виски уже возмущенно.

- Интересный персонаж – подумал я, разглядывая чиновника. - И имя громкое. Упомянуть бы…

- Не вопрос! – пожимает плечами, - Только текст придется согласовывать. Я ж много интересного из него «вырежу»! А пожалуй… (подмигивает) я вырежу все!

Через час я снова в холодной шкуре папарацци топчусь у входа в одно секретно-неприметное здание, подстерегая Рахимова. Впервые в жизни «охочусь» сразу на двух президентов. (я на них и ходил-то лишь раз – на Саакашвили, но тогда я был вооружен подарком: бутылкой водки «Комсомольская правда»).

Все попытки поговорить с окружением нынешнего башкирского президента и опального Муртазы – пока напоминали какой-то бред! Только издай звук: «Башнефть». Или еще хуже: «Евтушенков». Все! Собеседник уезжает или заболевает .....

И что мне остается делать?! Торчу под окнами кабинета экс-президента, похожего, говорят, скорее на крохотную бедно обставленную келью, чем на апартаменты когда-то единоличного хозяина республики. Муртаза Губайдуллович до сих пор сидит на полуистлевшем за три десятилетия кресле, которое он принес в президентский дворец с нефтезавода (когда-то он был там директором). Теперь великий Муртаза стережет в нем миллиарды…

«Вряд ли вы его найдете. Сейчас Бабай пария, неприкасаемый, изгой – злорадствует его бывший подчиненный, - у него проходят обыски. Фактически Следственный комитет РФ объявил, что Рахимов вместе с сыном Уралом украл деньги. Так что Бабай – уже история. Поучительная, кстати. Москва, как я слышал, однажды была готова ввести сюда войска.»

- ?!

- Ну так вышло — вздыхает N, - Трагикомическая история...

«ОТЖИВШАЯ СИСТЕМА»

Обычно русские истории «как 20 лет руководитель региона жил, не тужил, и вдруг пал в немилость государеву» начинают описывать с отрочества свергаемого. Отчего они получаются зловеще похожими — технический институт, бодрый забег по карьерной лестнице, и вот крепкий хозяйственник, обычно — директор предприятия, берет в начале 90-х управление регионом в свои руки. Потом по мере бронзовения он становится «солнцеликим» (да что там губернатор! - владелец мясной лавки на Руси обязан вселять подчиненным любовь и ужас к себе, если не хочет прибавлять им зарплату). Потом — отцом города/республики. Потом в своем бесспорном величии, он нечаянно наступает на путающийся под ногами Кремль. Тот обижается. Возня, сдавленный крик под ковром и очередного Великого выносят ногами вперед. В зависимости от его упрямства - с орденом или уголовным делом.

Так воцарялись и уходили почти все тяжеловесы ... Лужков, Россель, Шаймиев и десятки уже подзабытых персонажей.

Так же начинал и Муртаза Рахимов. Но «пробежавшись» по его биографии, я почувствовал — что-то не то. Не хватает какой-то важной детали.

С одной стороны, Рахимов на волне демократизации, рыночных подходов и прочей прогрессивной лабуды, не стеснялся быть реликтом — он бесхитростно соорудил из Башкирии любимый советский завод, замкнув все решения на себя. По сути Бабай был предтечей белорусского Батьки - он еще до Лукашенко успел превратить колхозы, города, предприятия, партии, прокуратуры, суды — в общем решительно все - в подотчетные ведомства, чьи руководители в строгой очередности ходили к Бабаю на экзекуцию. Рахимов был плоть от плоти человек советский и для Башкирии понятный и даже родной...

«Совок» генетически неумолим. Возьмем к примеру предшественника Муртазы (вот она откопанная недостающая деталь): первый секретарь обкома партии Шакиров был изгнан с поста за авторитарный стиль руководства и репрессии. Тогда на заре перестройки, казалось, что Башкирия настрадалась от авторитаризма. И ждет ее свобода, справедливость и распрекрасное демократическое будущее.

«Я был уверен, что авторитаризм не сочетается со здравым смыслом и разумом, - писал корреспондент «Советской России» Марган Мерзабеков, чьи разгромные статьи стоили предшественнику Рахимова должности. - В период шакировской системы кадры делали то, что от них требовала команда сверху. Так создавалось видимое благополучие региона. Но признаюсь откровенно: я действительно желал отставки Шакирова и смены его отжившей системы. Именно он был региональным лидером махрового застоя во всех областях жизни».

Угу. «Отжившая система».

Прошло пять лет.

Бывший зам руководителя администрации президента Башкирии Ростислав Мурзагулов в книге «Муртаза Рахимов — какой уж есть» так описывал еженедельные вояжи президента.

Глава района встречал Муртазу, сиротливо стоя на обочине, хоть в дождь, хоть в снег. Этот обряд соблюдался свято. Затем ему дозволялось сесть в машину президента.

«И не дай бог в каком-то месте он не сможет вспомнить с лету «а у какого это хозяйства козлятник так херово взошел» или «кто это такой шустрый у тебя тут такой здоровенный склад построил». - писал Мурзагулов, - Вице-премьер будет ехать, свернув голову назад, он должен так же быстро отвечать... Сам бабай знает каждое встречающееся на его обычных маршрутах поле козлятника в республике, не говоря уже о полях рапса, ржи, гречихи, подсолнечника и кукурузы. Каждый склад в часто посещаемых местах он тоже знает. Что, тем более, не дает главе и вице-премьеру повода расслабиться».

По словам завкафедрой политологии Нефтяного университета Эдуарда Гареева, абсолютно советская Башкирия от столь родного для нее подхода расцвела.

«Ведь Ельцин именно у нас, в Стерлитамаке бросил известную фразу – берите столько суверенитета сколько сможете, - вспоминает профессор. - И Муртаза взял. 70 процентов денег мы оставляли у себя в регионе. А в нефтяной республике есть что оставить. Начали строиться дороги, спорткомплексы, центры досуга. В селе люди стали жить лучше...


ГОВОРЯТ, КОРОЛЯ ЛИРА ПОКОЛАЧИВАЛА ЖЕНА

Этот медицинский факт сводил с ума местную оппозицию.

«Это я называю бабаизм, - возмущался бывший подчиненный экс-президента, башкирский националист Азамат Галин. - Каждый месяц строили по школе или по сельскому клубу. Где надо — где не надо. Главное, чтоб президент перерезал ленточку.

Так за свою страсть к открытиям Бабай получил еще одно прозвище «открывашка».

Тогда Рахимов блаженствовал на поздней «брежневской» стадии властителя - он читал по бумажке речи, целовал подвернувшихся детей, и был положительно счастлив...

«А откуда ему было знать, что школьников для открываемой школы свозили, бывало, из десятка окрестных деревень, потому как в своей первоклассников – 2 человека, пятиклассников – 6, девятиклассников и учителей – 0, - писал в своей книге бывший замглавы его администрации. - А необходимость ее строительства была продиктована в основном необходимостью ряда товарищей дружно распилить бабло на ее возведении, а после открытия в половине школы сядет сельская администрация, а в другой половине откроют магазинчик. Так было, конечно, не всегда, но уж очень часто».

Народ посмеивался, плевался, но президент пребывал в относительном неведении, благо безответственных, неконструктивных болтунов он не любил, называя их «пиарством». А говорить всю правду президенту самоубийц не было.

«Как-то один районный глава пожаловался бабаю на какого-то местечкового оппозиционера, - вспоминал Мурзагулов. - И, получив поручение от деда "смешать его с говном", я, собственно, и смешивал по возвращению в Уфу. Надеюсь, что оппозиционер не был кристальным души человеком...»

И вот однажды Рахимов совершил поступок до такой степени странный, что, его поняли только в Счетной палате РФ и в Следственном комитете.

- Да, никто не понимает, что с ним случилось. По сути это самоубийство! Он из-за Башнефти начал войну с Кремлем, с Шаймиевым, с Алекперовым, - качает головой профессор Гареев. - Пусть националисты поддерживали Муртазу и укрепляли его иллюзорное желание пойти по стопам белорусского Батьки – дескать, не отдадим нефтянку олигархам и Москве! Но дело по моему, было в другом. Он готов был на все ради сына.

- Муртаза мне напоминал короля Лира, он настоящая жертва сыновьих амбиций и своенравной жены, - кивает бывший чиновник N. - Я ж говорил, трагикомедия...

- Причем дело доходило с ее стороны до рукоприкладства, - подтверждает профессор. - Об этом шептались все и это объясняло казалось необъяснимые вещи.

- Да, говорят, она его поколачивала, - кивал чиновник N. - В последние годы лично я получал указания от 90-летний тещи президента.

- Чепуха! Слухи! - кипятился ректор академии управления при президенте Башкирии Сергей Лаврентьев.

- Воооот, диствитылно, все же говорят - сын мой мафиозник! - сокрушался в документальной книге Мурзагулова Муртаза Рахимов. - Это же все пиарство! Урал - нормальный человек. Скромный. Он образование ведь хорошее получил. Он процессинг лучше меня знает. А они - все захвати-ил, то, сё... ***ней занимаются!



КАПИТАЛ ДЛЯ СЫНОЧКА

Зря я ждал Рахимова. В свои железные 9.15 он на работе так и не появился. Замученный звонками секретарь фонда «Урал» мужественно открыла дверь, осторожно заглянула в коридор, словно ожидая за порогом увидеть кого угодно: закованного в кандалы Евтушенкова, беснующуюся толпу журналистов, понятых для обыска, прокуроров, ОМОН. Но к счастью, это был всего лишь я с виноватым лицом и очень скромным вопросом к Муртазе Губайдуловичу...

Вот не было во мне этой разнузданного любопытства: «как Ваш родной сын Урал смог приватизировать «Башнефть», не уплатив ни копейки в бюджет?».

Вся республика знает — как. Урал убедил отца, что спасает «Башнефть» от расхитителей социалистической собственности, стервятников-олигархов и прочих прохиндеев, кружащихся над еще не приватизированными кусками СССР (таких белорусский Батька тоже, кстати, старательно выщелкивает, несмотря на гнев Москвы и ворчание экономистов).

Для этого были созданы семь липовых «оошек», учредителями которых значились представители трудовых коллективов (волшебные слова "представители трудовых коллективов" подействовали на Муртазу Губайдулловича успокаивающе). Башнефть оценили в десять раз меньше ее реальной стоимости - 13,4 млрд рублей, и расплатились за нее... акциями же «Башнефти». Формально получалось, что Рахимов позволил трудовым коллективам исполнить их советскую мечту — спасти ТЭК от расхитителей, чтоб прибыль с нефтянки работала на благо республики.

Правда, пакеты акций быстро утекли в компанию «Башкирский капитал» Урала Рахимова. А сына президента уже с распростертыми объятиями встречал список «Форбс».

Был ли Рахимов-старший искренним в своих заблуждениях — неизвестно. Возможно, все объяснялось примитивно — близились президентские выборы, и сын убедил отца на всякий случай уволочь актив в семью.

Говорят, папа было засомневался, но его супруга Луиза, обожающая свое чадо - сказала такое решительное «да», что у президента не хватило духа на «нет».

- Ситуация идиотская, — дивится профессор уфимского нефтяного Университета Эдуард Гареев. - Татарский президент Шаймиев неоднократно предлагал Муртазе сотрудничество. Например, переработку татарской нефти в Башкирии, то есть - рабочие места, налоги. Сюда рвался Лукойл, благо в компании наши воспитанники (Алекперов был заместителем гендиректора Башнефти по Западной Сибири). Но никого Рахимов не пустил. В итоге Лукойл ушел в Пермь, Нижний Новгород… Зато семья Рахимова сохранила капитал для сыночка.

- Я ж говорю - традиционное патриархальное общество, Бабай обустраивает жизнь подчиненных по образцу своей семьи, - пожимает плечами мой знакомый, бывший высокопоставленный чиновник в администрации президента. - Он с чиновниками так и общался — спросит о родне, из какой деревни, «мама как себя чувствует, поправилась»? А по текущим делам советники, министры... Рахимов считал себя отцом народа, и к своим домочадцам чувствовал слабость. Это было проблемой...

Поэтому мой робкий вопрос к экс-президенту был скорее из сферы психологической:

«Муртаза Губайлуллович, неужели вы не понимали, что будет дальше?!»

ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Собственник «Башнефти», сын экс-президента Рахимова Урал получил образование достойное настоящего принца - во Франции (French Institute of Petroleum). И — тут надо отдать ему должное - хорошо знал нефтяное дело. Как минимум, говорят специалисты, от его управления «Башнефть» не страдала. Что сейчас уже, конечно, неважно. Важнее, что Башкирская элита Урала не любила, тот ее откровенно презирал, и обе стороны были абсолютно правы.

Башкирского Монте Кристо мало кто видел. Он мало с кем говорил. О нем ходили невероятные слухи, которые часто подтверждались. Например, удачно провернув сделку с акциями Башнефти, Урал поссорился со своим партнером — сенатором от Башкирии Изместьевым. По какой-то случайности (может быть потому, что Изместьев специализировался на заказных убийствах) «принц» вдруг стал одержим манией преследования. Его офисом стала крепость с четырехметровым забором, а укрытием - местная горбольница, где сын президента прятался в минуты душевных волнений.

Впрочем, будучи по моему убеждению, героем глубоко сериальным (что-то вроде «Битва престолов») Урал, следуя жанру, был обязан совершить дворцовый переворот. Благо республика, выстроенная и вышколенная Великим Бабаем, была готова выполнить любое решение любого руководства. И признать любого хозяина.

Да и выборы здесь отродясь проводились так спокойно, что даже система «ГАС-выборы» послушно зависала при чиновничьих сомнениях — кому отдать мандат?

Поэтому Урал именем Отца и сына легко провел «своих» депутатов в парламент, и потом сообщил спикеру парламента, что пора в отставку. Папа в курсе.

Глава парламента принял удар судьбы достойно.

- Толкачев – генерал, человек мужественный, - кивает чиновник N (этого прекрасного человека я описывал в предыдущей части — В.В.). - Он сутки попереживал и решил – перед подписанием отречения пойти к Бабаю. Для Башкирии сомневаться в указаниях начальства, было высшей дерзостью, поступком отчаянным. Пришел, говорят, генерал к президенту, дескать – не, я не против, а куда меня?

- Куда собрался? – удивился Бабай.

- Сын ваш сказал – идти в отставку.

Через минуту в республике забушевал политический кризис, которого до селе тихая Башкирия не видывала.

Рахимов рвал и метал. Рахимов вдруг прозрел — народное добро, нефтянка наша, стратегическая, суверенная, в руках вражеских, недостойных. Допустивших такое страшное преступление, он увольнял пачками со зловещими формулировками в указах.

- Особенно недоумевали министры имущества и экономики Тимербулатов и Власов, - вспоминает бывший зам главы администрации президента Ростислав Мурзагулов. - Их погнали как помойных котов не за что иное, как за исполнение поступившего им на бумаге (!) указания Муртазы Губайдулловича о приватизации нефтянки. Башкирская элита встретила политическое детоубийство со злорадным ликованием. Компромат на Урала все несли чрезвычайно охотно.

И когда всем казалось, что президент в пылу отцовского гнева вот-вот восстановит справедливость и вернет казне «Башнефть», вдруг появились дворцовые слухи - в семье президента гремят грозы. Отцу семейства «светит» чуть ли не развод.

«И вот однажды зашел утром к бабаю и нашел его чуть ли не в слезах и в самом сентиментальном расположении духа, — пишет в своей книге Мургазулов. - А ведь мне Урал Муртазович сейчас позвонил! - говорит... Извинился, осознал...»

Так «Башнефть» осталась в крепкой семье растроганного президента.

«МОСКВИЧ, ТЫ К НАМ ЗАЧЕМ?»

И вот в этой нашей непосредственной, как вся Русь-матушка, Башкирии появляется новый трагический герой. Глава «Системы» Владимир Евтушенков. Не появиться он не мог. Урал, как говорят местные эксперты, «сидел на грузовике с акциями и пытался продать их кому угодно, но быстро». Все понимали, что терпение у Москвы скоро лопнет. Что очередь уважаемых людей, желающих прикупить башкирскую нефтянку, все длиннее, все напористей... Что рахимовский «суверенитет» скоро неминуемо треснет и какой-нибудь олигарх обязательно прорвется в Бабаевское царство.

«Европеец» Евтушенков, будучи представителем старой, доброй породы олигархов 90-х, прорвался. И теперь с изумлением рассматривал всю эту азиатчину, точнее - вышеописанную квази-советскую жизнь.

Потом глава «Роснефти» Сечин со знанием дела скажет:

«Рынок знал о скелетах в шкафу «Башнефти», но Владимир Петрович — очень мудрый человек и опытный предприниматель. Думаю, он взвесил все риски, когда решил купить...»

Теперь в Уфе спорят — Евтушенков сам рискнул или его попросили? Ведь даже для Башкирии сделка выглядела странно — это если бы IBM купила «Pepsico», а «АвтоВАЗ» кондитерскую фабрику «Рошен». «Система», специализирующаяся на информационных технологиях, была так далека от нефтянки, что Евтушенков в Уфе был встречен с немым вопросом — ты к нам зачем? Сам или по чьему указанию?

- Сначала сам, - объясняет мне глава общественной палаты Башкирии Рамиль Бигнов, который когда-то так рьяно расследовал дело о приватизации ТЭК, что стал заклятым врагом Рахимова. - Евтушенков купил блокирующий пакет акций за 600 миллионов долларов в 2005 году. На свои деньги. А вот в 2009-м, когда «Система» купила контрольный пакет акций за 2,5 миллиарда долларов. Деньги Евтушенкову предоставил «Внешэкономбанк», что скорее всего означает - сделку наверху одобрили...

Из слов Бигнова получалась что-то шизофреническое.

С одной стороны Евтушенков платит 2,5 миллиарда за актив. То что Москва продавила Рахимова, и вынудила его расстаться с «Башнефтью» - в Уфе говорят, как о факте само собой разумеющимся. Ведь ничто с нефтью не делается без ведома Москвы.

Заработал Евтушенков очень неплохо. За эти пять лет получил от Башнефти 186 миллиардов рублей прибыли. Говорят, главе «Системы» поступали предложения продать дешево доставшиеся акции, но Евтушенков искренно (ну а почему бы не предположить?) не понимал — почему он не должен продавать их по рыночной цене. Да, он заплатил 2,5 миллиарда, теперь «Башнефть» стоит около 17-ти. Так что?! Бизнес, ничего личного. Платите по рынку. Сколько? Посчитаем - в октябре «Башнефть» разместит акции на IPO Лондонской биржи – цена кристаллизуется точно до цента.

И за несколько недель до решающего IPO рисковый Евтушенков идет под арест...

Но с другой стороны происходит что-то до боли башкирское. Муртаза Рахимов сразу после продажи «Башнефти» заявляет, что два миллиарда долларов вырученные за «Башнефть» будут вечно служить республике. Они отправятся не в карман его семьи, а на банковские счета под контроль благотворительного фонда, который будет оказывать помощь гражданам на проценты от бешеной суммы. А это 4-5 миллиардов рублей в год (в итоге за эти годы накапало 26 млрд рублей), на которые строились стадионы, школы, ремонтировались крыши селян после ураганов, скупалось медицинское оборудование, процветал любимый в народе хоккейный клуб «Салават Юлаев»...

В центре Уфы, в конце концов, на проценты с «украденных денег» растет гигантская мечеть.

Рахимовы словно показывали роющим под них недругам, а также Счетной палате, прокуратуре, Москве — вы там придумываете себе законы, молитесь на европейские порядки, играете в шулерские антикоррупционные игры... Вы говорите — украли? А вот вам — больницы, стадионы и мечеть!

- Благородство это, конечно, сомнительное, — качает головой Бигнов. - 500 миллионов долларов из 2,5 миллиардов Евтушенкова, например, ушли на карманные деньги Уралу.

Но я по крайней мере знаю, что эти деньги идут на дело – их никто не распилил! - доказывает мне бывший сотрудник фонда, а ныне ректор института Управления Башкирии Сергей Лаврентьев - Ну заберите их. Думаете, люди жить лучше будут?

То что деньги Урала Рахимова могут раствориться, а то и затеряться в загадочной Москве — согласитесь, убойный аргумент. Возможно, поэтому фонд Рахимова какое-то время защищала... сама Москва. По словам Бигнова, в 2008 году налоговики уже праздновали победу - по 169-ой статье Гражданского кодекса («безнравственная сделка») деньги были практически изъяты у Рахимовых. И вдруг статья... исчезает из Кодекса. И миллиарды вернулись в фонд.

Но скоро Москва почувствовала — Муртаза ослабел. И битва за деньги фонда вспыхнула с новой силой.

«Надлом у Рахимова произошел во время прихода сюда «Системы», - говорит профессор Нефтяного университета Эдуард Гареев.

Все понимали, что Муртаза бессилен: от его былого величия осталось лишь нафталинные полосы правительственных газет.

И Москва нанесла Рахимову решающий удар. Новым президентом республики выбран Рустэм Хамитов. Человек интеллигентный и удивительно разносторонний. Выпускник авиационного института, Хамитов поработал министром экологии Башкирии, в МЧС, курировал межнациональные отношения, работал в Налоговой службе, в Росгидро...

А по моему, республика просто получила... двух президентов. У одного из них был республиканский бюджет, а у другого - фонд, размером с казну Башкирии...

По всем признакам схватка казалась неизбежной.


Главная башня - офис «Башнефти» - расположилась в центре Москвы, на 1-й Тверской-Ямской. Отсюда последние пять лет и рулили нефтяными недрами Башкирии. Фото: Михаил ФРОЛОВ/«КП» - Москва, Russian Look


БАНЯ ДЛЯ ОТСТАВНИКА

Тут надо отдать должное Рустэму Закиевичу, он к Муртазе Губайдуловичу проявил столько терпения и такта, что его хватило бы на десяток отечественных президентов.

- Хамитов же не хотел конфронтации, - рассказал мне бывший высокопоставленный чиновник N. - Он даже уговорил Москву не торопиться снимать упертого Муртазу указом о недоверии. Сюда вообще хотели чуть ли не войска ввести. Но решили сделать все мягко, уважительно, как в Татарстане. Экс-президенту, почет, кабинет, должность советника. И все хорошо.

По словам свидетелей план умиротворения Бабая рухнул чуть ли не на следующее утро президентства Хамитова.

«Рахимов заходил в кабинет президента, садился и говорил – ну, смотри, пора сеять озимые, убирать зерновые, - рассказывал источник в окружении Хамитова. - Поэтому позвони этому, скажи – пусть съездит в район проконтролирует. Хамитов сидит, терпит. Муртаза включает селектор – командует секретарше: так, соедини нас с вице-премьером по промышленности. Соединяет – Рахимов командует: «Что у тебя творится на заводе, бегом побежал туда-то, сделай то-то».

Новый президент, как мы помним, человек интеллигентный, и понимал - уверенность Муртазы Губайдуловича, что Башкирия без него неминуемо рухнет, надо как-то пережить.

Но Рахимов никак не мог перестроиться.

Даже звонки нового президента с попытками поздравить его с днем рождения, заканчивались плачевно.

Рахимов говорил: «Да-да... - и вдруг - Слушай, вы там чем в правительстве занимаетесь?! Почему не сделано то, это..»

Трудно сказать, когда терпение у Хамитова лопнуло. Но наверняка (так часто бывает не только с президентами) лопнуло из-за ерунды. Например, бани у резиденции, в которой раз в неделю парился Рахимов.

Разумеется, не зайти и в саму резиденцию, чтоб по привычке дать ценные указания сотрудникам и рабочим, экс-президент не мог... И однажды его застал Хамитов.

«Все, давай, кончай сюда ездить! - говорят, взорвался президент Башкирии, - У тебя столько денег, что можешь построить сотню бань!»

Скоро банная история утекла в печать, ну и началось...

Благо, Хамитов, видимо, понял — Рахимов со своими миллиардами так и будет считать себя президентом. А двоеначалие в России допускать нельзя...

БИТВА ЗА «УКРАДЕННОЕ»

- Беда нового президента в том, что у него нет денег, - хором говорят башкирские эксперты, и приводят цифры.

Если когда-то Москва оставляла Уфе 70 процентов доходов, то теперь только 30.

Да и те деньги приходилось выпрашивать.

- Дескать, обоснуйте, получите грант на конкретный проект, - говорит профессор Эдуард Гареев. - И получается – мы просто затыкаем дыры. И у нового президента ни козырей, ни ресурсов. Ему нужны эти 4-5 миллиардов в год, которые контролирует Муртаза. Нужны как воздух!

Новые власти поначалу попытались, конечно, неуклюже прижать «Урал»... В итоге несчастные главы районов оказались меж двух огней.

С одной стороны - негласный запрет брать «политические» деньги Муртазы. Из-за чего самые осторожные отказывались от новых школ и детсадов, а однажды даже заставили хныкающий детей сдать обратно в фонд новую хоккейную форму.

С другой — деньги Рахимова действительно были подозрительными.

«Он их как морковку подвешивал. Например, приходит мулла из духовного управления, ему говорят - скажите в интервью нашей газете, что при Муртазе мусульмане чувствовали себя счастливыми, а теперь вот есть проблемы...»

Но пришли, наконец, другие времена. Власть сменила стиль. Стало меньше страха, отчего, как говорят эксперты, «система функционирует как раньше, но только с большей степенью разболтанности».

В фонде идут обыски. Сын Муртазы Урал Рахимов , скрывшийся в Австрии, объявлен в розыск. И даже великий Экс-президент Башкирии дает показания. Пока как свидетель.

Власти Башкирии в предвкушении.

«Идет процесс восстановления справедливости» - заметил в интервью «КП» президент Хамитов...

«И я с ним согласен, - рассматривал аппетитный хрусталик льда в бокале виски чиновник N. - Воровство должно быть признано воровством. Хотя-я-я... (протянул он с сомнением)

- ...а что с этого людям? - киваю.

- Смотря, что будет дальше. Если ворованное продадут «кому надо» - ничего. Если вернут государству... - чиновник пожал плечами. - Будет по крайней мере справедливо.

Президент Башкирии Рустэм Хамитов: «Республика - пострадавшая сторона»

- Поздравляю вас с избранием на пост президента. Победа убедительная - за вас проголосовали 80 процентов. Это не общероссийский рекорд?

- Спасибо. Нет, средний результат.

- Средний?!

- По российским меркам, да. Люди по 90 процентов, 88 процентов набирают. А у меня 80 процентов. Впрочем, по количеству проголосовавших «за» мы на первом месте в России - 1 миллион 850 тысяч человек.

- Это почетно.

- Люди доверяют. Я работаю честно, не обманываю никого.

- Вы пришли в республику, которой 20 лет правил один человек.

- Да. За 20 лет выработались стереотипы, как у населения, так и у чиновников. Модель управления была ориентирована на исполнение указаний, инициатива и самостоятельность не приветствовались. Я до сих пор продолжаю будить в людях креативность. Вижу, что часть подчиненных ждет от меня указаний, как делать, что делать. И процесс общественной перестройки не завершен. Ожидание, что государство будет во всем помогать, все еще не изжито.

- А в Башкирии, чувствую, вам будет сложно с перестройкой.

- Когда я был руководителем федерального агентства и много ездил по стране. Видел, что жизнь развивается. Приехав в Башкирию я услышал, что, оказывается, жизнь-то была только в Башкортостане. Чиновникам запрещали выезжать в соседние области, чтоб не дай Бог, не увидели, как строится, допустим, новый жилой комплекс в Екатеринбурге или новые коттеджные поселки в Тюмени. И говорили: вам нечего смотреть, у нас все хорошо. И эта философия исповедовалась долгие годы. Везде плохо, везде всё рушится, а вот здесь у нас, видите, три крана стоят…

- Как вы относитесь к истории вокруг Башнефти?

- Мне она неприятна. Обычно слово «башкирский» украшает - мед, нефть, солнышко, «солнечная Башкирия». А здесь вдруг многомиллиардные хищения, уголовные дела, следствие, прокуратура, суды. Но я понимал, что когда-нибудь эта тема все равно выйдет наружу. Республика лишилась собственности, акций, и денег, которые были выручены за приватизацию Башнефти. Республика - пострадавшая сторона! И не столько власть, сколько население. Ведь с этими предприятиями связаны судьбы сотен тысяч человек. Многие лишились рабочих мест, средств к существованию, у нас появились депрессивные поселки, в которых раньше жизнь бурлила, а сейчас там уныние и тоска.

- Республика будет претендовать на деньги фонда «Урал»?

- Это деньги республики. Они получены в результате продажи имущества республики. И они не могут находиться в частном фонде. Впрочем, сегодня фонд работает и даже делает ряд хороших дел. Они строят, но строят вне системы, вне зависимости от нас. Мы в соответствии с бюджетом планируем - где будет строительство новых школ, спортивных сооружений, дорог и т.д. А в фонде решения принимаются спонтанно, непонятно как.

- Сотрудничаете с фондом?

- Нет. Были такие предложения с моей стороны, но собственники фонда отказались.

- Чем закончится история с «Башнефтью» и «Уралом»?

- Идет процесс восстановления справедливости. А ради этого можно потерпеть какое-то время. Сегодня идут разбирательства органов прокуратуры, Следственного комитета, Генеральной прокуратуры. Арбитражные суды подключились. То есть заработала мощная государственная машина, а жизненный опыт показывает, что такая машина коль начинает работать, уже не останавливается. Она и не остановится.




http://kem.kp.ru/daily/26296/3174087/