Конец эпохи регионализма. По итогам выборов президента Башкирии 2014

14 сентября 2014 г. в Республике Башкортостан состоялись выборы главы региона. Данная кампания по ряду причин изначально вызвала к себе повышенный интерес со стороны различных политических сил и элитных групп республики, представителей экспертного сообщества, экономических игроков, как федерального, так и местного уровня. Внимательно за ходом разворачивающихся в Башкирии событий следили и из Центра, поскольку ситуация там после ухода в 2010 г. президента М. Рахимова и прямого назначения Р. Хамитова продолжает оставаться сложной. Имеет скрытый контекст столкновения федеральных и региональных интересов; является результатом процессов, прежде всего, системного характера, вызванных глубинной трансформацией сложившихся еще в 90-е годы отношений между Центром и субъектами федерации.



Полномочия действующего президента Рустэма Хамитова официально заканчивались в 2015 г., однако в ходе сложных кулуарных переговоров он все же сумел заручиться поддержкой Кремля и тем самым получил добро на проведение досрочной кампании. 30 мая 2014 г. состоялась его встреча с В. Путиным, на которой президент страны сказал следующее: «Мне кажется, что, имея в виду позитивную динамику в развитии экономики и социальной сферы, у вас безработица на минимальном уровне находится и все социальные параметры на достаточно высоком уровне. Мне кажется, что Вы и в этом году имеете все шансы на победу, и в следующем. Но, если Вам удобнее по каким-то соображениям избираться именно в этом году, я не возражаю» [1].

Несмотря на то, что получить прямое одобрение главы государства удалось с большим трудом (аппарат ЦИКа РБ до последнего момента не знал, будут ли выборы в этом году), результаты, тем не менее, стоили потраченных усилий, поскольку короткая стартовая дистанция вкупе с административным ресурсом резко уменьшали шансы на победу его потенциальных оппонентов. И все же, о своем желании поучаствовать в избирательной гонке сразу же заявили представители ряда партий и политических сил Башкирии.

Ими стали 11 выдвиженцев: прежде всего сам Рустэм Хамитов, от «Единой России», Юнир Кутлугужин, секретарь Башкирского республиканского отделения политической партии «Коммунистическая партия Российской Федерации», Ильдар Бикбаев от «Патриотов России», Константин Шагимуратов от «Справедливой России», Иван Сухарев от ЛДПР, Расих Хамитов, выдвинутый Башкортостанским республиканским отделением политической партии «Коммунисты России», Ришат Магасумов от регионального отделения «Российской партии пенсионеров за справедливость»; Павел Ксенофонтов, выдвинутый Региональным отделением политической партии «Российская партия народного управления»; Сергей Наумкин от Башкирского регионального отделения политической партии «Российская объединенная демократическая партия «ЯБЛОКО» и Нурислам Усманов, выдвинутый Региональным отделением партии «Достоинство» [2].

Однако все понимали, что единственным и реальным конкурентом действующего президента на этих выборах является бывший премьер-министр Башкирии, человек, имевший в 2010 г. неофициальный статус «преемника» М. Рахимова - Раиль Сарбаев. Его фигура в качестве кандидата на высший республиканский пост возникла не случайно. Дело в том, что после болезненной смены региональной власти он одним из первых ощутил на себе все прелести административного давления. В частности, в лучших традициях рахимовского времени, по достаточно сомнительным основаниям на него было возбужденно уголовное дело (в ходе которого он был полностью оправдан). Не сумев трудоустроится в республике, экс-премьер работал в должности вице-президента ОАО «СГ-Транс» (в одной из структурных подразделений АФК «Система»), что не соответствовало ни его статусу, ни политическим амбициям. Далее, являясь башкиром по национальности, Р. Сарбаев, в отличие от Р. Хамитова не вызывал открытого раздражения у представителей башкирского истеблишмента, недовольных проводимой в республике кадровой и национальной политикой. Что на фоне постоянно усиливающихся позиций политической элиты Татарстана, с которой башкирская элита издавна привыкла конкурировать, было важным фактором, играющим явно не в пользу действующего главы региона.

Кроме того, к этому времени стало известно о том, что в избирательной кампании по разным причинам официально не будут участвовать две знаковые фигуры. Это - первый заместитель главы «Олимпстроя» Хамит Мавлияров (он рассматривался как наиболее вероятный кандидат от окружения М. Рахимова), и другой политический тяжеловес, уже давно претендующий на кресло главы Башкирии, в настоящий момент заместитель начальника Управления Президента РФ по внутренней политике Радий Хабиров. Таким образом, складывался достаточно мощный политический пул, поскольку кроме Р. Хабирова и М. Рахимова, который сегодня является руководителем Благотворительного фонда «Урал» (где сосредоточены деньги от продажи Башкирского ТЭКа), оказать моральную, политическую и иную поддержку по слухам согласились, помимо прочих, политики уровня сенатора Ралифа Сафина и бывшего Руководителя администрации Президента РБ В. Балабанова. Сам факт того, что люди из некогда ближайшего окружения Р. Хамитова, то есть имеющие аппаратные и информационные «активы», уже в который раз уходят в стан его политических оппонентов, является одним из примеров, ярко характеризующих непоследовательную кадровую политику действующего президента.

Наконец, четырехлетние результаты руководства Р. Хамитова, который за все время своего правления так и не сумел избавиться от ярлыка «московского назначенца», привели к тому, что кандидатура Р. Сарбаева постепенно стала центром притяжения для различных регионалистских и, что особенно показательно, башкирских национально-патриотических сил. С этого момента его личные качества отошли на второй план, а сам он на некоторое время стал консолидирующей фигурой для сторонников альтернативной модели развития региона.

Все это было вполне предсказуемо, поскольку приход Р. Хамитова не только серьезно изменил соотношение сил в верхних эшелонах местной власти, но привел к новому переделу сфер влияния в политической сфере, а также в различных отраслях экономики Башкортостана. Помимо этого, буквально за четыре года были резко ослаблены позиции политического статуса Республики Башкортостан, в частности, отменено обязательное изучение башкирского языка в школах, удалены из верхних эшелонов власти представители представители главным образом башкирской национальности, придерживающиеся взглядов идеологии «суверенитета». Отменены символические атрибуты, указывающие на особое положение Башкирии в системе постсоветского федерализма, например, переименование «президента РБ» в «главу региона» и др. В то время как в соседнем Татарстане в ходе скрытой борьбы с Центром все эти ритуальные символы государственности татарской элите удалось сохранить практически в неизменном виде, включая и право обладать статусом «президента» (то есть в РФ оно осталось лишь за В. Путиным и Р. Миннихановым).

Сравнительно с РТ можно выделить отличия и другого плана. Так, если в случае с президентом Республики Татарстан Рустам Минниханов является не только главой региона, но и одновременно национальным лидером для татар Татарстана, то в отношении Р. Хамитова этот критерий уже вряд ли применим. Соответственно в объявленной кампании национальная элита Башкортостана чисто теоретически могла выступить как антисистемная сила в противовес действующей власти и тем самым радикальным образом повлиять на исход выборов, поскольку Башкирия была и остается регионом, где этнический фактор традиционно играет важную, а порой и решающую роль в общественно-политическом процессе. И ошибочно думать, что проблемы связанные с ним носят здесь локальный или частный характер.

Эти и другие факторы делали кандидатуру Р. Сарбаева фигурой, на которую готовы были поставить многие серьезные игроки, как в республике, так и за ее пределами. Тем более, что он хорошо знал положение в социально-экономической сфере региона, и что особенно важно: людей из хозяйственно-властной вертикали, многие из которых были лично обязаны ему своими должностями. В любом случае потенциально он мог рассчитывать на голоса как минимум башкирского электората, а это - 30% населения РБ. Однако гадать об этом сейчас уже бесполезно.

Сам бывший глава башкирского правительства до последнего момента не делал никаких официальных заявлений о своем желании баллотироваться на пост президента, поскольку он, как политик хорошо знающий российские номенклатурные традиции, «человек системы», не хотел идти на выборы, предварительно не получив согласия в Кремле. И только после встречи с руководителем администрации президента России Сергеем Ивановым, Р. Сарбаев был зарегистрирован башкирским ЦИКом (по слухам после прямого звонка из Кремля), и приступил к сбору подписей для прохождения муниципального фильтра. Что в целом поначалу укладывалось в логику «нового курса» проводимого Москвой под кураторством замглавы администрации президента В. Володина, то есть разработки и обкатки модели конкурентных выборов в регионах, начало которым было положено участием Навального на выборах в Москве и победой Евгения Ройзмана в Екатеринбурге. Однако, как показали последующие события, этот принцип со стороны Центра действует в отношении субъектов федерации крайне избирательно. А созданные административные механизмы не оставляют никакой реальной возможности оппозиционным силам (не в смысле политических взглядов, а как оппонентов действующего губернаторского корпуса) добиться победы в ходе конкурентной и честной борьбы.

Как известно одним из таких новшеств федерального Центра стало введение партийного и муниципального фильтра. Однако на практике вся эта система в условиях Башкирии показала свою полную неэффективность. К примеру, являясь по своим убеждениям типичным государственником, Р. Сарбаев ради участия в выборах был вынужден покинуть ряды «Единой России», чтобы выдвинуться от малоизвестной московской либеральной партии «Гражданская сила» - поскольку от «Единой России» выдвинулся действующий глава республики. До этого, на прошедших осенью 2013 г. парламентских выборах в Башкирии, через списки местного отделения КПРФ и других партий в местное Госсобрание прошли, в том числе и представили крупного бизнеса, чьи опубликованные доходы были одними из самых высоких среди башкирских депутатов.

На то, что в Республике Башкортостан постепенно идет делегитимация и без того формализованной местной партийной системы указывают сегодня многие аналитики наблюдающие за процессами в регионе. Как считает политический эксперт А. Бердин: «По замыслу реформаторов, новые правила должны были, по пресловутому образцу западных демократий, усилить роль основных партий в политической жизни страны, заставить политиков разделиться на крупные идейные блоки». Однако на деле получилось обратное: «произошло окончательное превращение партий из политических акторов в предмет торга, в покупные площадки для политического представительства, причем без всякой привязки к собственному политическому мировоззрению клиента» [3].

Особенно показательна в этом случае ситуация с КПРФ РБ. Перейдя в разряд системной оппозиции (до 2010 г. местное отделение было одним из последовательных противников «режима Рахимова»), сегодня усилиями башкирского Белого дома партия, обладавшая в республике большими электоральными возможностями, фактически низведена до уровня спойлера. Как отмечают эксперты: в результате непродуманных действий местных политтехнологов на этих выборах от нее был «выдвинут даже не фермер Хасан Идиятуллин, обладающий хоть какой-то, пусть эпатажной, но известностью в Башкирии, а совершенно не знакомый публике Юнир Кутлугужин» [3].

Аналогичная ситуация сложилась и с муниципальным фильтром. Реализация данного избирательного механизма, который по замыслу московских идеологов должен был «стимулировать партии участвовать в выборах всех уровней», на деле обернулась действенным инструментом по нейтрализации неугодных местным властям политических конкурентов. Тем не менее, даже в условиях жестокого административного давления, команда штаба Р. Сарбаева уже к 9 июля сумела собрать 454 подписей, причем, как это ни парадоксально, прежде всего в «русских» и «татарских» районах. Депутаты как раз «башкирских» муниципальных образований, на которых с самого начала делал ставку экс-премьер, поначалу заняли провластную позиции, что можно объяснить их большой экономической зависимостью от республиканского Белого дома. Что в целом указывает на то, что протестный потенциал в регионе лишь частично имеет чисто национальное содержание, как видим, существует заметное недовольство администрацией Р. Хамитова и среди представителей субрегиональной элиты РБ.

Таким образом, в начавшейся избирательной кампании Р. Сарбаев в принципе достаточно уверенно набирал политические очки, а сами выборы могли стать интересной и зрелищной игрой, как для населения, так и для местных элит.

В постепенно разгоравшейся информационной войне официальные и ангажированные властью местные СМИ заняли по отношению к бывшему премьеру в целом спокойную и сдержанную позицию, точнее - просто старались избегать упоминаний о нем (лишь некоторые маргинальные интернет издания сразу же стали пугать обывателей тем, что за выдвижением Сарбаева «стоят радикальные башкирские националисты»). Что было тактически верным ходом, поскольку обладая огромными возможностями, действующая власть практически полностью закрыла ему доступ в официальные СМИ. Через местные газеты и телевидение (БСТ) до населения доходили лишь обрывочные упоминания о главном конкуренте Р. Хамитова, не говоря уже об информации невыгодной власти. Однако в последующем это было частично нейтрализовано путем использования площадок ряда федеральных информагентств, а также критическими материалами газеты «Бонус» и портала «Проуфу» хорошо «раскрученных» в свое время племянницей экс-президента Башкирии Рауфой Рахимовой.

Понимая, что окружение Р. Хамитова сделает ставку в первую очередь на дискредитацию Сарбаева как «креатуру М. Рахимова и башкирских националистов», участники его штаба постарались максимально дистанцироваться от искусственно навязываемых местной властью негативных образов. Так, в одном из первых развернутых интервью, данному «Ростбалту» Р. Сарбаев достаточно аргументировано, и в тоже время корректно подверг жесткой критике проводимую сегодня в Башкирии социально-экономическую, национальную и кадровую политику, не называя при этом имени действующего президента.

Показательно также, что одну из ключевых идей своей программы он сформулировал, как желание в случае победы прекратить войну среди местных элит, тем самым давая понять местным чиновникам, что в случае его победы обратного витка репрессивных мер в республике не будет. В частности он заявил, что принял решение вернуться в большую политику, чтобы «прийти с принципиально новой концепцией власти, направленной на консолидацию всех здоровых сил во власти и обществе». «Признак отбора единственный – мы собираем людей дела, реально проявивших себя и нацеленных не на популизм и сведение счетов, а на развитие. С одной стороны, мы восстанавливаем преемственность власти. С другой – всем ясно, что возврата к прошлому не будет: и вся Россия, и Башкортостан стоят перед новыми вызовами и задачами. Будем реализовывать новый подход к решению этих проблем, не отказываясь от отдельных успешных практик, только потому, что они связаны с какой-то из предыдущих команд» [4].

В целом следует отметить, что его собирательный образ был прост, но весьма красноречив. Так, в противовес Р.Хамитову, он позиционировал себя, прежде всего, как представитель местный элиты; опытный хозяйственник, не понаслышке знающий регион и его реальные проблемы; как консерватор-государственник и сторонник реформ В.Путина. Как человек слова и приверженец жесткого порядка. Иными словами идеологическая концепция его имиджа практически полностью соответствовала электоральным запросам, как широкого населения, так и республиканской элиты.

Однако видя, что Р. Сарбаев, несмотря на чинимые препятствия, все же сумеет преодолеть муниципальный фильтр, неуверенное в победе окружение Р.Хамитова, по всей видимости, сумело убедить высшее руководство страны о возможной опасности, грозящей действующему президенту республики. В итоге вечером 9 июля (то есть в последний день регистрации кандидатов) в ЦИК РБ неожиданно поступили документы от партии «Гражданская сила» об отзыве кандидатуры Раиля Сарбаева. В решении съезда партии речь шла о том, что он якобы «совершал деяния, противоречащие интересам партии и наносящие ей ущерб». Чуть позже в политсовете этот шаг объяснили тем, что возможная победа Сарбаева на выборах могла привести к «обострению межнациональных отношений в республике» [5].

После этого ряд наблюдателей, а также сам бывший кандидат выразили сомнение, что съезд, на котором делегаты проголосовали за его отзыв, вообще имел место быть. Как стало известно позднее, председатель ФПС Александр Рявкин находился в тот день в Екатеринбурге, а съезд, согласно документам, прошел в деревне Веледниково Истринского района Московской области.

В последующем не согласный с таким оборотом дел Председатель ФПС «Гражданская сила» А. Рявкин принял решение о сложении с себя полномочий и выходе из партии. Комментируя произошедшее, он заявил: «Я лично не поддержал такое решение. Ходили слухи, что Раиль Сарбаев собирал подписи для своего выдвижения нечестным путем. Подчеркну, что это всего лишь слухи, которым я не доверяю. Но поскольку наше мнение с мнением большинства партийцев разошлось, я принял решение уйти» [5].

Таким образом, стало понятно, что со снятием Р. Сарбаева исход выборов в Башкирии предрешен на сто процентов. Сразу же вслед за этим ситуацию прокомментировал и М. Рахимов. Не особо щадя фактически своего кандидата, он прямо заявил: «Я сразу говорил, что он не пройдет». «У нас же система такая: изберут, не изберут – нарисуют нужные голоса. Выборы по сути уже состоялись 9 июля» [6]. Экс-президент знал, о чем говорил, так как в свое время он таким же образом сам убирал ненужных конкурентов со своего пути.

Однако, как показало время, бывший глава Башкирии явно недооценил всей сложности произошедшего события, поскольку в этой темной истории было несколько факторов, повлиявших на данное решение Центра, один из которых непосредственно касался деятельности его Благотворительного фонда.

Дело в том, что буквально через неделю в республике начался новый виток мощных противостояний связанных с переделом собственности. В июле 2014 г. компания АФК «Система» неожиданно получила уведомление об аресте счетов «Башнефти», чуть позже такая же судьба постигла и акции ОАО «Башкирская электросетевая компания».

По сообщениям ряда федеральных СМИ, арест башкирских активов «Системы» начался в рамках расследования уголовного дела о незаконности продажи башкирского ТЭК, а также причастности к этой сделке сына экс-президента Урала Рахимова. Напомним, что в 2009 г. ТЭК был продан АФК «Системе» с использованием сложных и запутанных схем, а деньги от его продажи поступили на счета учрежденного М. Рахимовым фонда «Урал». Следствие заинтересовалось, прежде всего, суммой сделки. В СКР РФ посчитали, что «Система» приобрела пакет акций предприятий башкирского ТЭКа дешевле договорной цены на $500 млн. В настоящий момент следователи пытаются выяснить: какую роль играла АФК и кто конкретно принимал решение о покупке акций [7].

Возникает вопрос: почему дело о законности приватизации башкирского ТЭКа было поднято СКР через шесть лет после его продажи? Если судить по информации, которая время от времени появляется в федеральных изданиях за этим стоят интересы близкого к Кремлю главы нефтяной компании «Роснефть» Игоря Сечина, заинтересованного в получении активов АФК «Системы». Соответственно, исходя из этого, можно предположить, что с целью ослабления позиций М. Рахимова, а также оказания давления на руководство «Системы» Москвой и было принято решение инициировать снятие Р.Сарбаева с гонки, одновременно тем самым подстраховывая своего назначенца на выборах.

История эта крайне запутанная, однако, через некоторое время экс-президент Башкирии неожиданно для всех официально поздравил Р. Хамитова с 60-летием (хотя известно, что отношения их, мягко говоря, далеко не дружеские), а подконтрольные М. Рахимову СМИ – газета «Бонус» и портал «Проуфу» резко сменили тональность своих, ранее критических, материалов [8].

Забегая вперед отметим, что сразу после победы на выборах комментируя свое отношение к уголовному делу о продаже ТЭКа Р. Хамитов заявил, что приватизация крупнейшего нефтехимического комплекса страны, от которой бюджет «не получил ни копейки», «вызывала и вызывает» у него как у руководителя республики «безусловную озабоченность». Он также выразил надежду на «справедливое рассмотрение дела». «Считаю, что следствие разберется, все процедуры будут выполнены справедливо и в конечном итоге республика, может быть, и получит то, что ей причитается в этой части», - добавил он [9].

Как видим в продолжающемся столкновении интересов, бывшего и нынешнего президента Башкирии, а также сил стоящих за ними, еще рано ставить точку, и вероятнее всего данный конфликт после выборов будет только нарастать, вовлекая в себя все больше и больше различных общественно-политических сил региона.

Другими причинами снятия Р. Сарбаева с предвыборной гонки могли стать: запланированное Кремлем на 2015 г. проведение в Уфе саммитов ШОС и БРИКС, а также военное противостояние на Украине.

Геополитический фактор до этого слабо влиял на политические процессы в Башкортостане, однако события, происходящие на мировой арене, могли косвенно способствовать тому, что Центр решил не усложнять ситуацию внутри страны, уйдя от избрания глав регионов в режиме «свободной игры», особенно в национальных республиках.

О том, что подобная картина (безальтернативных выборов) сложилась во многих субъектах федерации и что если «угроза от оппонентов реальна, то администрация президента сама помогает губернаторам решить проблемы» - открыто говорилось 8 сентября 2014 г. на встрече замглавы АП РФ В. Володина с политологами, назначенными Кремлем наблюдать за ходом избирательных кампаний на местах [10].

Таким образом, едва ли можно сомневаться в том, что вопрос об участии реального конкурента Р.Хамитова на выборах мог быть решен без вмешательства Центра. Однако был ли в этом особый смысл?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо понять, какими именно стартовыми возможностями обладал Р.Хамитов накануне выборов. Дело в том, что еще за месяц, пытаясь определить контуры будущей президентской кампании, практически все эксперты сошлись во мнении, что шансы на победу у нынешнего главы региона, учитывая общую обстановку в Башкирии, в целом достаточно высокие. При всей своей слабости республиканская власть к этому времени постепенно сумела добиться полного контроля над электоральными процессами в регионе, а окончательная настройка данной системы завершилась в ходе парламентских выборов осенью 2013 г. Соответственно, административный ресурс в избирательной кампании, по сложившейся уже практике, должен был сыграть решающую роль.

К убеждению о том, что выборы пройдут в открытом формате способствовало и ранее несколько раз публично озвученное самим Р.Хамитовым желание победить в конкурентной и честной борьбе. Что было, прежде всего, в его интересах, поскольку это не только бы повысило легитимность кампании, но и укрепило его положение в глазах населения и элит (как федеральных, так и местных). С чисто практической точки зрения это позволило бы выплеснуть накопленный протестный потенциал и определить реальное соотношение сил в политическом пространстве региона.

В пользу того, что он сумел бы победить в открытой борьбе, говорит и тот факт, что отношение основной массы населения Башкирии к Р. Хамитову в целом скорее равнодушно-нейтральное, чем негативное (речь идет о русском и татарском электорате, а это в совокупности 70 % от общего числа жителей республики). С башкирским сегментом вопрос сложнее, но даже в этом случае утверждать о его безусловном неприятии было бы неверно. Активное недовольство нынешний президент вызывает в основном у местных элит, однако консолидировать свои разрозненные усилия пока у них не явно получается. Помимо всего, как публичная фигура Р. Хамитов безусловно обладает рядом достоинств. Он неплохо смотрится на экране, умеет красиво и аргументировано говорить, позиционирует себя как интеллигент с демократическими взглядами, чем выгодно, в этом смысле, отличается от своего предшественника.

Эти и другие причины, включая открытую поддержку В.Путина, при всех существующих рисках делали его фаворитом предвыборной гонки. Однако лишив эти выборы элементарной интриги, он фактически украл победу у самого себя.

В конечном счете, в избирательном списке кроме самого Р. Хамитова, который выдвинулся от «Единой России» остались еще три кандидата. Это - глава Аппарата Общественной палаты Башкирии Ильдар Бикбаев от партии «Патриотов России», секретарь Башкирского рескома КПРФ Юнир Кутлугужин и депутат Госдумы, член Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Иван Сухарев от ЛДПР.

Все они, естественно, были лишь техническими кандидатами самого Хамитова, причем, если И. Бикбаева и Ю. Кутлугужина включили для размывания татаро-башкирского электората, то целевой аудиторией г-на И. Сухарева, судя по его программным материалам, было русскоязычное население РБ. Технически все сделано верно. В то же время, как нам кажется, политтехнологами из Белого дома в этом вопросе были допущены серьезные просчёты, которые заметно снизили и без того слабое внимание населения к избирательной кампании. К примеру, возникает логический вопрос: зачем, после удаления главного конкурента нужно было вытаскивать никому неизвестных в РБ партийных выдвиженцев, то есть тех, кто до этого практически ничем не проявил себя в публичной политике? Ведь можно было сделать «эквивалентный» замен, и допустить, скажем, того же П. Ксенофонтова (креатуру бизнесмена А. Мухамедьярова) или К. Шагимуратова от «Справедливой России», обеспечив таким образом и нужную легитимность, и победу за их счет. Вопрос как говорится открытый. И проколов такого рода было допущено, на наш взгляд, достаточно много.

После снятия Р. Сарбаева ситуация с выборами в Башкирии дошла до абсурда – важнейшее политическое событие в республике стало восприниматься практически всеми региональными акторами абсолютно индифферентно. Наверное, это все-таки не совсем нормально, когда интерес населения к президентской кампании ниже, чем во время выборов в местный парламент.

В истории Республики Башкортостан случай с техническими кандидатами, увы, не нов. В 1998 г. Муртаза Рахимов выдвигаясь на второй срок, так же убрал из кампании двух своих реальных конкурентов: бывшего председателя правительства М. Миргазямова и оппозиционера А. Аринина, хотя и был безусловным лидером. Однако при всей схожести ситуации в данном случае существует принципиальное отличие: Рахимов пришел к власти на волне демократических выборов - вначале за пост председателя Верховного Совета БАССР в 1990 году, а затем и скандальных президентских выборов 1993 года, где его соперником был создатель банка «Восток» Рафис Кадыров.

Таким образом, у этой избирательной кампании были свои тонкие нюансы, которые лишь на первый взгляд кажутся незначительными.

Наконец 14 сентября 2014 г. в Башкирии прошли досрочные выборы президента республики. По его итогам действующий глава Башкирии Рустэм Хамитов одержал сокрушительную победу, набрав более 80 % голосов избирателей. На втором месте оказался кандидат от КПРФ Юнир Кутлугужин, за него отдали голоса 10,13%. Ивана Сухарева (ЛДПР) поддержало 4,81%, за Ильдара Бикбаева от «Патриотов России» отдали свои голоса 2,62%.

По данным Центризбиркома РБ явка избирателей в регионе составила 74,89 процента, что превысило самые смелые прогнозы наблюдателей и экспертов. Наиболее высокую активность продемонстрировали жители сельских районов. К примеру, в Балтачевском районе (откуда родом Р.Хамитов) за него отдали свои голоса 98 % местных избирателей при общей явке 90 %.

Конечно, с формально-правовой точки зрения прошедшие в Республике Башкортостан выборы можно считать состоявшимися, однако представители региональной элиты и оппозиции вряд ли признают их полную легитимность.

Если рассматривать прошедшую кампанию в общем контексте, то можно обратить внимание на то, что национальный (башкирский) фактор был в ней, как и предполагалось, одним из ключевых. Именно неуверенность в башкирском электорате, возможность эскалации на национальной почве привели к тому, что эти выборы прошли, по сути, в формате плебисцита. Польза от такой формы волеизъявления, конечно, есть, однако это, на наш взгляд, вряд ли радикальным образом усилит позиции действующей власти.

В целом вызывает озабоченность и тот факт, что резкое ослабление сдерживающих противовесов, в первую очередь, из-за отсутствия наблюдателей от оппозиции, а также вялый интерес к выборам со стороны «гражданского общества», создали почти идеальные условия для манипуляции результатами голосования. Выборы показали, что в Башкортостане остался единственный актор – местная власть. И тенденция окончательного выталкивания независимых игроков из политического пространства региона, скорее всего, администрацией Р. Хамитова будет продолжена.

Общие выводы»

Назначение Р. Хамитова главой Башкирии в 2010 г. запустило цепную реакцию сложных социально-экономических и политических процессов, что постепенно привело регион в качественно новое состояние. Речь идет о завершении большого политического цикла – периода «суверенного развития» (1990-2010 гг.), когда в Башкортостане существовал жесткий авторитарный режим, а сама республика обладала значительным объемом политических и экономических прав. Исходя из такого положения, многие годы федеральный Центр был вынужден считаться с мнением региональной элиты, хотя это и противоречило его растущим центристским устремлениям. Однако демонтаж местного режима, осуществлённый Кремлем в рамках путинских реформ, окончательно изменил вектор внутреннего развития региона, сделав его сильно зависимым от процессов, происходящих на федеральном уровне. Характер этих изменений сложен и крайне противоречив.

С одной стороны, Рустэмом Хамитовым в республике была осуществлена политическая реформа по либерализации сложившейся системы. С гражданской сферы убрали пресс «государства», появилась возможность относительно безопасно критиковать местную власть, включая и самого президента. Уменьшились случаи политического преследования инакомыслящих и несогласных с курсом новой администрации, но не до конца (например, повторное возбуждение уголовного дела на публициста А. Дильмухаметова и журналиста Р. Загреева). Был серьезно ослаблен клановый принцип при осуществлении кадровой политики, нет на данный момент и открытого противостояния с федеральным Центром. Кроме того, была значительно расширена база системной оппозиции, а новые акторы введены в парламент республики (к примеру, КПРФ РБ). Все эти давно назревшие реформы не только стабилизировали политсистему РБ, но и окончательно маргинализировали внесистемную оппозиции. Сегодня к ним можно отнести местное отделение либеральной партии «Яблоко» (С. Наумкин), партию «Справедливая Россия» (К. Шагимуратов), представителей мелких политических групп и субкультур.

В социально-экономической сфере региона так же наметились некоторые позитивные сдвиги. В частности стало больше внимания уделяться проблемам развития малого бизнеса, покончено с практикой приписок и «дутых» цифр. Правительство республики сумело реализовать ряд интересных инвестиционных проектов на общую сумму, как утверждают власти, более 700 млрд. рублей. В связи с предстоящими саммитами в лучшую сторону изменился и облик столицы Башкирии, хотя и здесь можно отметить негативные тенденции.

С другой стороны, возник серьезный блок социально-экономических и политических проблем. К примеру, заметно осложнилась ситуация в сфере межнациональных отношений, что выражается в радикализации башкирского и русского движений РБ. Практически выведена из политической сферы работа Всемирного Курултая башкир – главной общественной организации башкирского народа. Не продолен открытый конфликт в элитах, включая и противостояние с кланом бывшего президента М. Рахимова (что существенно влияет на общий внутриполитический фон в регионе). Кадровая чехарда, ставшая характерной чертой политики Р. Хамитова, не позволяет создать четкую вертикаль республиканской власти. Можно сказать, что пожертвовав жестким авторитаризмом, Москва в итоге добилась заметного снижения управляемости регионом.

Аналогичная ситуация в экономической сфере: запуск инвестпроектов спровоцировал новый передел собственности в Башкирии. Крупные российские финансово-промышленные компании начали скупать активы ранее принадлежащие либо же управлявшиеся республикой. Все это закономерно активизировало экологические и протестное движение (Торатау, «Анти-Кроношпан»), вывело на первый план проблему социального контроля и ограничения главным образом московского бизнеса.

Снизилась активность и в сфере сельского хозяйства в основном из-за исчерпанности ресурсов, оставшихся с советского времени. Посевные площади уменьшилась на 87 тыс. га с 3147 до 3060 тыс. га. Это примерно соответствует площади посевных площадей двух средних муниципальных районов республики. Практически полностью провалилась программа развития башкирского Зауралья.

Дефицит консолидированного бюджета республики ежегодно увеличивается: в 2010 году его значение составляло 2,5, в 2011 – 5,3, в 2012 – 9,98 в 2013 - 17,5 млрд. руб. Дефицит на 2014 год оценивается в 18 млрд. руб., или 10,8% от расходов. Госдолг республики достиг почти 25 млрд. руб., что составляет почти четверть годового бюджета.

Далее, под давлением федерального центра Р. Хамитов был вынужден осуществить оптимизацию сети образовательных учреждений, что, хоть и не сильно, но увеличило социальное недовольство в республике, особенно на селе.

Таким образом, список позитивных и негативных изменений можно аргументировать и увеличивать в ту или иную сторону достаточно долго. Однако с точки зрения основных трендов можно обратить внимание на то, что они проходят не по линии национальных или социальных конфликтов, а первую очередь в плоскости проблем «Центр - Регионы».

Представители местной оппозиции, а также элиты говоря о характере новой власти, концентрируют внимание главным образом на личные качества Р. Хамитова, хотя речь в данном случае идет о глубинной социально-политической трансформации. Суть ее в том, что если в 1990-2010 гг. развитие республики шло в парадигме усеченной автономии, то после смены власти и демонтажа авторитарного режима маятник резко качнулся в обратную сторону от «регионализма» к «унитаризму», со всеми вытекающими из этого последствиями. Соответственно на региональном уровне возникла ситуация с новым набором вызовов, и на примере Республики Башкортостан видно, что этот механизм фактически лишен обратной связи, плохо сбалансирован, а противоречия носят системный характер.

Пока были сильны регионы, существовала реальная угроза целостности страны, сегодня же с укреплением Центра возникла новая, не менее реальная, опасность возвращения к бездумной практике, управлять из Москвы, как это было в советский период, разнородными территориями, игнорируя при этом их законные требования.

Если данная ситуация не изменится коренным образом то в долгосрочной перспективе ее следствием станет «постепенное сближение федерализма и национализма» как это уже было в момент распада Российской империи и СССР [11].

Проблема же лично Р. Хамитова в этой ситуации в том, что за четыре года он так и не определился: кто он? Проводник политики федерального Центра или руководитель, готовый отстаивать, в том числе и национальные интересы региона который возглавил?

Пока же возвращение к типично советской практике назначения носит формальный характер и не имеет реального содержания. Попытки со стороны нового руководства Башкирии запустить политическую и социально-экономическую модернизацию региона сразу же окрашиваются в конфликтные тона, поскольку в этом процессе не работает ее базовый принцип, за счет которого в свое время советское государство осуществляло модернизацию территорий – она проводилась лишь с опорой на местные элиты, что серьезно компенсировало издержки, связанные с резкой ломкой сложившихся практик. Это и было основной сутью консервативных перемен. Консолидировать же вокруг себя разрозненные республиканские элиты Р. Хамитову до сих пор не удается, что не позволяет говорить о переходе региональной системы в стабильную фазу.

С завершением избирательной кампании Башкирию, скорее всего, ожидает вторая волна оптимизации, рост напряжённости в межнациональной и межконфессиональной сфере, новая череда передела собственности и противостояний элит. Такая оценка основана на том, что общая картина внутренних процессов в регионе имеет с 2010 г. крайне неустойчивую динамику. Что объясняется переходным состоянием региона, а также сложным характером политических и экономических перемен; требует дальнейшего более глубокого и детального анализа.


А. Хайбуллин, специально для сайта «РБ - XXI век»

http://rb21vek.com/ideologyandpolitics/818-itogi-vyborov-prezidenta-bashkirii-2014-konec-epohi-regionalizma.html